Что теперь будет? Она тяжело вздохнула в ночной тишине.
Мысль о том, что нужно снова вернуться за стол и делать вид, будто ничего не произошло, казалась невыносимой. С другой стороны, что вообще случилось? Может, она просто лишь нафантазировала, что Рихард интересуется ею? Ведь его поведение можно растолковать как внимательное отношение к гостье. А выходка Анны – всего лишь детский приступ беспочвенной ревности.
Скрип входной двери отвлек ее от размышлений. На улицу вышел Рихард.
Ванда знала, что это именно он.
Он подошел к ней, держа на руке ее пальто. Он осторожно помог девушке одеться. Потом присел на корточки и застегнул пуговицы на пальто. А после притянул Ванду к себе, словно это было нечто само собой разумеющееся.
Ванда стояла с опущенными руками, стуча зубами от холода и чувствуя, как его тепло постепенно обволакивает ее. Она боялась отреагировать слишком бурно и страстно, поэтому не ответила на его объятия.
– Не расстраивайся из-за Анны. Так должно было произойти. Лучше, чтобы она узнала все с самого начала.
– Что должно было случиться? – Мышцы на лице Ванды болели от холода, каждое слово, которое она выдавливала из себя, казалось вымученным. Желая взглянуть ему в глаза, она с трепещущим сердцем высвободилась из его объятий.
– Я влюбился в тебя. А что ты чувствуешь в душе, ты сама должна понимать, – улыбнулся он.
Ванда молчала. Стоило ли говорить, что теперь в мире ничего не было для нее важнее Рихарда? Что она еще никогда в жизни так страстно не желала мужчину? Она не боялась его слов, но не была готова к подобным ответам. Она опасалась большого нового чувства, в котором не было ничего детского.
– Я не знаю, что чувствую в душе, – наконец произнесла она.
– Все случается в новом году.
Прежде чем девушка успела понять, что произошло, Рихард поцеловал ее в лоб и обе щеки, но не в губы.
Его поцелуи словно отперли какой-то засов. Ванда вдруг стала совершенно спокойной, дрожь унялась. Рихард был прав, все возможно.
И все же она сказала:
– Но я – американка. В конце апреля я снова уеду. Я приехала в Тюрингию, вообразив, что смогу в отсутствие Марии как-то помочь семье. И… потом еще ситуация с моим… моим отцом. Но между тем я уже начала задумываться, не поменять ли билет и не уехать ли раньше. Все оказалось иначе, чем я себе представляла. Как всегда, в моей испорченной и бесполезной жизни!
Она сама не поняла, как у нее на глаза навернулись слезы. Ванда посчитала, что и ему лучше сразу все узнать о ней. А именно то, что она ни на что не годится.
– А теперь еще и Анна на меня рассердилась. Йоханна, чего доброго, скажет, что я воспользовалась гостеприимством. А Петер…