Старуха растерянно посмотрела на него, затем перевела недоуменный взгляд на Саидова, словно прося перевести - о чем это ей говорят.
- Идите, идите,- встал, чтобы проводить ее, Саидов.- Идите с богом, отдыхайте.
Но Селафаила встала не сразу, все еще ожидая чего-то, не веря, что ничего более от нее не требуется.
- Кто бы это такая - Препедигна? Имя-то какое, ни в жизнь не слыхал. Нет там ее в наших списках? - спросил Михеев, когда Селафаила вышла.
- Есть такая,- сказал, просмотрев свои списки, Саидов.- Только вот фамилии нет. Никак не доищусь.
- А поискать надо. Даже без фамилии. Может, ее по фамилии-то до сих пор никто не зовет. И еще - что это за шкатулка царская? Только ли четки святые в ней хранились?
Царская шкатулка снова всплыла в несколько курьезном разговоре с другой келейницей игуменьи, древней старухой Чусовлянкиной.
- Агния мне имя дали, за кротость,- представилась она в ответ на вопрос об имени и фамилии, кротко глядя на Михеева тусклыми слезящимися глазами и держа ладошку ковшичком у уха.
- Долго вы в монастыре прожили? - спросил ее для начала разговора Михеев.
- Ой долго.
- Лет двадцать?
- Двадцать, милый, двадцать,- кивала головой Агния.
- А может, тридцать? - улыбнулся Михеев.
- Тридцать,- охотно соглашалась бабка.
- Может, и больше?
- Кто его знает. Давно. С малолетства в обители.
- В каких вы там ролях были, в обители-то?
- В ролях не бывала, как можно! - испуганно отстранилась Агния.- Келейницей была я у матушки.
- Доверяли вам, значит?
- Доверяли, касатик. Волосы утром причесывала, постелю заправляла, в бане спину терла, перед сном иногда пятки чесать доверяли.
Саидов еле удерживал смех, несмотря на укоризненную мину Михеева.
- И тайны тоже доверяли?
- И тайны тоже.
- Какие же?
- А всякие. Сон какой привидится - расскажет, скоромное в пост при мне покушает, наливочку за пазухой принести доверит. Доверяли, милый, как не доверять, давно я при ней…- наставительно, как заблуждающемуся мальцу, объясняла Агния.
- Значит, знали вы и о том, как пряталось монастырское добро?
- Знали, как не знать.
- Вот и расскажите нам об этом.
- Что рассказывать-то?
- Ну - как прятала.
- Да я и не прятала вовсе. У меня своих делов хватало - в передней сидеть, доложить, кто пришел, подать что.
- А царского добра у игуменьи не сохранилось какого-нибудь?
- Было и царское. Портреты были царские. За шкафом потом стояли, при новой-то власти…
- Я про другое, бабушка. Не было ли драгоценностей каких?
- Были и драгоценности. Панагия была, царицей посланная. Ложечка серебряная с вензелем царским - у послушницы отобрала, что певчей в царский дом ходила.