Изложенная здесь история одной операции, проведенной уральскими чекистами в начале 1930-х годов, не претендует на документальную хронику. Время не сохранило многих подробностей, без которых немыслима полная документальность. Поэтому автор счел возможным прибегнуть иногда к смещению событий во времени и пространстве, к вольной трактовке сцен, свидетелей которых уже нет в живых, к домыслу фактов, возможно, имевших место, но не зафиксированных в документах; наконец - позволил себе представить облик и характеры действующих лиц (естественно, в документах не отраженные) такими, какими их подсказывал ход событий. В связи с этим автор вынужден был изменить имена многих действующих лиц.
- Пиши… Головные шпильки с бриллиантами, по тридцати шести каратов каждая, две штуки по триста пятьдесят тысяч,- диктовал Блиновских, принимая из рук Колташева тонкие металлические стерженьки, увенчанные сверкающими самоцветами.- Так, Данилыч?
- Точно будет,- согласился Колташев.
- Триста пятьдесят… тысяч?! - переспросил Михеев, оторвавшись от описи.- Такая-то фитюлька?
- Какая же это фитюлька! - укоризненно взглянул на него Блиновских.- Голубой алмаз великолепной огранки. Уникум, можно сказать… Фитюлька! - фыркнул он, подмигнув Колташеву.- Скажет тоже.
Колташев снисходительно хихикнул.
- Пиши,- продолжал Блиновских, принимая от Колташева очередную вещицу.- Головные булавки с бриллиантами и жемчугом… Шляпные булавки с изумрудами… Шпилька кунцитовая… Опять булавка, в форме якоря… А вот тебе еще «фитюлька». Прикинь-ка ее, Данилыч.
Колташев поколдовал над булавкой с крупным бриллиантом, величиной с лесной орех-лещину, и, беззвучно пошептав что-то про себя, доложил:
- Сорок четыре карата, однако. Баской уж больно,- не удержался он от похвалы, поворачивая на свету блещущий цветными искрами кристалл.
- Выходит, тысяч семьсот стоит,- резюмировал Блиновских.- Так и пиши…
Удерживая легкую дрожь пальцев, Михеев послушно проставил в описи очередную цифру. Ахать он больше не решался.
Вот уже который день они сидят с утра до ночи за столом, освобожденным от всего лишнего, в кабинете Михеева на третьем этаже здания Полномочного представительства ОГПУ по Уралу. Он, Михеев, и двое экспертов.
Эксперты… Михеев невольно усмехнулся, вспомнив первую встречу с ними: так не вязался их вид с его представлением об экспертах, людях, по его мнению, высокоученых, импозантных, с холеными профессорскими бородками и золотыми очками. А тут…
- Звали? Колташев я. Кондратий Данилович,- представился, тщательно закрыв за собой дверь и остановившись у порога, невысокий старичок с широкой седой бородой и расчесанными надвое седыми же, стриженными под горшок волосами.