Сам Чжан Сянь-чжун, раненый в битве, оказался в столь безвыходном положении, что решился использовать [62] провозглашенную императором амнистию и сдаться властям. Он получил при этом должность начальника гарнизона в небольшом городе Гучэне в Хубэе. Оставшийся при нем отряд он привел с собой, заявив, что количество воинов в кем равно 100 тысячам. Власти вряд ли могли поверить этому, но, боясь Чжан Сянь-чжуна, не стали спорить. Вскоре капитулировал предводитель отряда дунган Ма Шоу-ин и другие атаманы. А в декабре 1638 г. их примеру последовал Ло Жу-цай, прозванный Цао Цао.
Этот год и особенно зима 1638—1639 гг. оказались очень тяжелыми для минской империи потому, что маньчжурские феодалы после своих удачных завоеваний вновь активизировали войну с Китаем. Большое, хорошо подобранное войско во главе с князем Доргунем, обойдя линию фронта, ворвалось в Китай, вступило в столичную провинцию Чжили (Хэбэй), проследовало невдалеке от Пекина и вторглось в провинцию Шаньдун.
Перепуганное правительство, забыв о преследовании повстанцев, вызвало множество войск к столице. Даже такой опытный начальник карательных экспедиций, как Хун Чэн-чоу, а с ним и многие другие отзывались на север. Император, отчасти пренебрегая этикетом, давал аудиенции недостаточно чиновным военачальникам, стараясь вдохновить их своим доверием на подвиги. Правительство как могло обеспечивало войска продовольствием, обмундированием, оружием. Маньчжуры с Доргунем во главе продвигались тем временем на юг, грабя и занимая города, нанося поражение растерянным китайским войскам, уничтожая их по частям. Маньчжуры заняли Цзинань, столицу провинции Шаньдун, и взяли в плен минского князя, местного феодального властителя. Захватив невероятное количество добычи, Доргунь отправился в обратный путь. По сведениям маньчжурских источников, маньчжуры захватили до 450 тыс. пленников — мужчин, женщин и детей, которых уводили с собой; обозы маньчжур, нагруженные ценнейшими изделиями китайских ремесленников и крестьян, нескончаемой вереницей растянулись на много километров. Этот поезд переправился через Юндинхэ и другие реки, проследовал через Тяньцзинь и другие города, проходил едва ли не в виду столицы, а китайские войска, претерпев ранее несколько поражений, не решались напасть на обремененных добычей неприятелей. Это не только позволило им в марте 1639 г. без [63] помехи уйти за пределы Поднебесной, но увести с собой сдавшихся им военачальников, которых они обласкали, приняли на службу и позже широко использовали против их родной страны.