Короче говоря, всякий раз, когда я говорил, Смирнов задавал вопросы стоя. Он заметил: «Я задаю вопросы стоя, а вы отвечаете сидя». Я ответил: «С того места, где сидишь, тебе можно говорить стоя. А с места, где я сижу, приходится отвечать на твои вопросы лежа». Тот в ответ ничего не смог сказать. Словом, в течение четырех часов он предъявил нам восемь-девять претензий, не касающихся вопроса о воде, на которые услышал необычные решительные ответы. Не сумев достичь /258/ желаемою своими бессмысленными вопросами, он под конец сказал: «Сегодня уже поздно. Завтра соберемся в четыре часа после обеда и будем решать проблему воды». /220а/ Мы вернулись туда, где остановились.
На следующий день мы опять явились в условленное время. Общество развратников было в сборе. Они опять стали продолжать прошлые разговоры. Я сказал: «По договоренности сегодня решается вопрос о воде. Мне не до прочих вопросов. Прежде Бухара пользовалась сорока процентами воды Зарафшана. Русские пришли, завладели Самаркандом, и долю воды благородной Бухары сократили до одной трети. В жаркие дни [месяца] саратана и ко времени посевов пшеницы в [месяце] мизоне 381[490] вода уменьшается наполовину. Ныне мы требуем свою долю воды». [Смирнов] ответил: «Если предъявленные нами вчера требования будут приняты, мы дадим вам воду. В противном случае — не дадим вам воды». Я сказал: «Сейчас я не прошу от тебя воды. Мы по праву получали долю воды Зарафшана. Ты и не в силах удержать все прибавляющуюся воду [Зарафшана]. Эти наши разговоры касаются лишь совместного использования воды и дружбы. Воду нам дает всевышний господь бог». Он ответил: «Сейчас воды мало. Если прибавится, то дадим. Завтра мы вас отпустим, поезжайте в Бухару». Так он и отпустил нас.
Мы вернулись на место ночевки. По щедрости милостивого господа и помощи всемогущего, тот день одарил [нас] дождем. Целые сутки шел дождь. Улицы Самарканда переполнились водою. Нам сообщили, что река Зарафшан течет полной, ее вода /220б/ пошла и в сторону благородной Бухары. Этим [Аллах] избавил нас от пререканий с большевиками. Произнеся слова благодарности [богу], мы на следующий день, в четверг, вместе с друзьями сели на четырехколесную арбу-фаэтон, /259/ съездили и совершили поклонение [гробнице] его светлости Кусама ибн Аббаса, да будет им доволен Аллах, которую называют Шахи Зинда и просили помощи руки его светлости Шаха его величеству; исполнили обряд чтения Корана ради расцвета ислама и получили благословение тамошних шейхов. Затем посетили [гробницу] его светлости эмира Тимура Сахибкирана, да осветит [Аллах] его могилу, и вернулись к месту своей остановки и стали готовиться к выезду в Бухару.