Генерал Разгонов сказал: «Я сюда пришел в гости. [Поэтому] к тебе просьба: будь моим гостем завтра вечером у меня дома». Я в ответ сказал: «Если позволит губернатор, пойду». На это [мое слово] генерал Гродеков, радуясь, ответил: «Разрешаю».
Короче говоря, на следующий вечер упомянутый начальник штаба [генерал Разгонов] прислал за мной фаэтон и привез меня в свой дом. Он устроил банкет. Своей жене и детям он расхвалил меня. Когда он меня провожал, то подарил мне большую коробку, в которой были чайник, стаканы, сахарница, молочник, /82а/ чистый чай и несколько штук ложек большого и малого размера. [Провожал он меня] с большими извинениями. Прибыв в свое пристанище, я благословлял своего падишаха.
Итак, через пять месяцев пришла весть о выезде губернатора [Туркестана] генерала Розенбаха из Петербурга. Великий господин, убежище милосердия, чтобы поздравить его, из благородной Бухары [в Ташкент] отправил амарат-панаха Муллу Рахматулла-бия с группой [слуг своих] и Мирзу Насрулла туксабу с множеством подарков. Они до приезда губернатора прибыли в Ташкент и разместились в [помещении] посольства. Мы, встретившись друг с другом, [стали ожидать губернатора] и занялись молением за устойчивость высочайшего государства. Рахматулла-бий сказал мне: «Повеление его величества следующее: «Поговори с /70/ генерал-губернатором Ташкента о дальнейшем твоём прибывании в Ташкенте и будут ли обеспечивать тебя содержанием и жильем». Я, богомолец, ответил: «Ни в коем случае не говори об этом губернатору, так как русские давно готовятся посадить консула 104[213] в благородной Бухаре и ищут для этого повода. Если ты эту просьбу [эмира] будешь передавать губернатору, то он сразу же согласится с тем, чтобы я оставался [в Ташкенте] и что он назначает мне жалованье и выделяет дом [и скажет еще, что] «не стоит [беспокоить] высочайший двор, я мол сам приготовлю все необходимое для [Мирзы Салимбека]. Я тоже отправлю в благородную Бухару своего человека». Если я буду находиться здесь, то я ничего не сумею сделать. Посылка же в Бухару русского консула вызовет [еще] ряд их требований». Амарат-панах /82б/ [Рахматулла-бий] ответил: «Раз последовал высочайший приказ, то мы не имеем права его не исполнить».
Короче говоря, через три дня из Петербурга приехал генерал Розенбах. Все выехали ему навстречу до селения Йагач-Уйи. Мы все трое тоже выехали и, встретив губернатора, вместе с ним прибыли в Ташкент. Через день, взяв с собой подарки, отправились к упомянутому губернатору и, повидав его, вручили ему письмо его величества. После того, как мы справились о здоровье, амарат-панах Рахматулла-бий сказал: «Мирза Салим-бек, мирахур, еще пять месяцев проживёт в Ташкенте. Поэтому, его величество приказали, чтобы я для него в Ташкенте купил дом и обеспечил жалованьем. Находясь в Ташкенте, он должен следить за [бухарскими] подданными, осведомлять нас о приезде гостей из Петербурга и об указаниях генерал-губернатора». Губернатор ответил: «Я очень доволен высочайшей милостью. Нет надобности ему покупать дом и определять жалованье. Это посольство будет его пристанищем. А его /71/ жалованье буду назначать я сам. Я тоже в благородной Бухаре назначу человека, он поедет [туда]. Его величество будет обеспечивать его местом и содержанием. [Этот человек] будет следить за русскими гражданами». Рахматулла-бий взглянул на меня. После того, как разговор окончился, мы вышли. Он сказал мне: «Ты не видел перед этим губернатора и не договаривался? Нам он сказал то, что ты напомнил мне». /