/ вывели за дверь. Тут я сказал [эмиру]: «Да буду я вашей жертвой, вы не слушайтесь этого неблагодарного!». С этими словами мы закрыли за ним дверь. Все мы, присутствовавшие, покинули [гостиную эмира] и увидели [необычайную картину]: весь Регистан и Арк были полны студентами и подданными жителями высочайшего государства. Все кричали раздирающими душу громкими голосами, плач и стон повисли в воздухе. Одни взывали: «Увольте Мирзу Насруллу от должности вазира!» Другие кричали «Мирзу Мухиддина, негодника, сбросьте вниз с накара-хана!»
260[369]. Жители окрестных селений города [Бухары], узнав о том, что происходит с джадидами, стали собираться в большие толпы и спешить [в город], жаждя крови джадидов. В туманы Бухары были посланы люди
261[370].
Короче говоря, весь день до полуночи [возбужденный] народ не расходился с Регистана, от ворот высочайшего Арка, ожидая выхода оттуда консула и джадидов, чтобы при выходе их всех арестовать. И лишь после полуночи, перед рассветом, консул со своими помощниками и джадидами тайно были вывезены [из города] через Самаркандские ворота в сторону станции Каган.
В воскресенье для исправления всего совершившегося и ликвидации этой смуты студенты, улемы и подданные собрались [возле Арка]. Его величество /147/ поднялся в высочайший Арк. Скопление людей все более увеличивалось. Главный казий, раис и муфтий тоже поднимались [в Арк] и все собрались во дворе кошбеги. Со всех сторон прямо в лицо Мирзе Насрулле /133б/ сыпались грубые оскорбительные слова: «Все эти беспорядки возникли от тебя, всю эту смуту в народе заварил ты, даже давал ход джадидам!» С ответом на эти [упреки] людей выступал раис Бухары, Абдуссамад ходжа судур, и сказал: «Джадид — не богоотступник». Едва он успел сказать эти слова, как его схватили за шиворот, стащили с суфы вниз и стали избивать и скрутили ему руки. Но подоспевшие люди вазарат-панаха [Мирзы Насруллы] вырвали [раиса] из рук и доставили на балахану [двора кошбеги] и спрятали. Хотели побить и главного казия, но его удалось втолкнуть в гостиную кошбеги и там запереть. [Собравшихся] людей стали просить потихоньку и по-хорошему разойтись. А народ ничуть не подчинялся. В конце-концов главный казий и кошбеги выдали от своего имени бумагу, скрепив ее своими печатями. Но народ и этим не успокоился: «Пока эта бумага не будет скреплена еще и печатью его величества, мы не уйдем». Кошбеги удалился и принес скрепленную печатью его величества [бумагу] и отдал. Народ успокоился и спустился [из Арка].
В понедельник учащиеся медресе под влиянием некоторых порицаний и подстрекательств собрались на Регистане. Узнав об их сборище, кошбеги послал людей за главным казием, ахундом, учеными и муфтиями. Они прибыли. Мулла Мухаммад Шариф, главный казий, в пышный одежде прибыл на Регистан с большим числом своих слуг. И только он хотел подняться наверх [в Арк], как учащиеся из горных мест