Смотри-ка, подумал я. Она не боится. Наверное, она готова умереть с радостью, потому что верит в Бога. А ее Бог позаботится о своих. Я-то ему не принадлежал, поэтому еще неизвестно, позаботится он обо мне или нет. Может, и позаботится, ради Одри.
— Он сделает это ради тебя самого, сынок, — сказал Лео Заброди. — Ради этого он и умер на кресте.
Я услышал его голос, и внезапно наступила жара, над головой у меня раскинулось небо с медным отблеском, а красная пыль присыпала скамейки и листву затеняющих тропу деревьев. Утоптанные теннисные корты в жару были пусты. Я опять оказался на Танзисе.
— Крест? Знаете ли, я кое-чего до сих пор не понимаю. Это и в самом деле было необходимо? Я имею в виду, может, Адам и Ева и были в чем-то виноваты, но почему расплачиваться за их вину приходилось потомкам? Мы ведь тут не при чем.
Заброди снисходительно улыбнулся.
— Пошли, сынок. Давай немного пройдемся. В такую жару нужно самому устраивать себе ветерок.
И мы пошли по гравийной дорожке. Парк был пуст. Небо приобрело коричневато-зеленый оттенок, воздух налился тяжестью. Он был абсолютно неподвижен и насыщен электричеством.
— Погода опять меняется, — сказал Заброди.
— Что вам нужно? — спросил я. — Что вы здесь делаете?
— Я здесь для того, чтобы кое-что рассказать. Можно сказать, для блага Джорджа. Понимаешь ли, твой приятель Джордж испытывал сам себя, когда писал обо мне.
— Что вы имеете в виду?
— Есть нечто, что он не вполне о себе помнит. Эта пустота — дыра внутри, о которой он говорил в первой своей книге. Она все еще там. Иногда он все ждет, все бродит вокруг в надежде, что из нее что-нибудь всплывет. — Заброди хихикнул. — А иногда он просто отправляется на рыбалку. Однако на этот раз он решил, что и впрямь набрел кое на что. И вытащил меня. Понимаешь ли — я живу в этой дыре, сынок. И знаю то, чего он сам не знает. Вопрос в том, сколько он сможет Увидеть, потому что он меня боится. Вот что я имею в виду под испытанием.
Он остановился и посмотрел вниз, на тропу.
— Э, да ты погляди, кто к нам идет!
По тропе к нам, опустив голову и засунув руки в карманы, шел Мэтью Брэди.
— Ну и ну, — сказал Заброди. — Рад тебя снова повидать.
— Что ты там врешь малышу? — угрожающе спросил Брэди и встал перед Заброди, слегка расставив ноги.
— Так, болтаем. Не так ли, сынок?
— Не отвечай ему, — сказал Брэди.
— Тебе вовсе не обязательно его слушать.
— Нет, он славный малыш. Отгребись от него. Не пудри ему мозги.
— Ты имеешь в виду, чтобы я отгребался от тебя, если уж выражаться твоим же вульгарным языком?
— Много на себя берешь, Заброди, — сказал Брэди.