Заброди расхохотался.
— Я много на себя беру? А ты-то сам? Да я же всего-навсего слегка замаскированная копия преподобного Пеннибэйкера! У тебя, когда ты его увидел, небось, душа в пятки ушла? Но ты не мог как следует сообразить, почему. Да просто потому, что ты ни разу не отважился досмотреть тот свой сон до конца.
А хочешь, я расскажу тебе, почему он тебе снится? И что не самом деле преподобный Пеннибэйкер сделал тебе там, на Танзисе, тридцать лет назад? Ты вывел его в качестве такого безопасного персонажа, которого ты можешь унизить как тебе заблагорассудится. Потому что на самом деле он…
Брэди подступил к нему, ухватил за лацканы и встряхнул.
— Ты забыл, преподобный, кто такой ты и кто я. Я знаменитость! Меня в университетах изучают! В трех мирах мои книги запрещены законом! А вот тебя пока что никто не знает Я вовсе не тот перепуганный старик, каким был раньше, преподобный. Я знаю, что ты сделал!
Заброди широко открыл глаза.
— Сынок, ты бы лучше успокоился!
— Ты же работал на правительство, разве нет? Они пригласили тебя после войны, чтобы промывать мозги людям. Ты специализировался на иномирянах. И мое дело тоже попало к тебе — не правда ли?
— Убирайтесь… убирайся прочь!
— Нет. Это ты убирайся прочь! Прочь из моей головы. — Он стиснул руки, и лицо Заброди потемнело, а глаза выпучились. — Бесов изгонять? Так я покажу тебе изгнание бесов! Вон из моей головы! Немедленно!
Заброди обмяк. Брэди отпустил его, и уличный проповедник мешком свалился на тропу.
— Сукин сын! — Брэди разгладил свою черную сорочку, достал сигарету и попытался зажечь ее, повернувшись к ветру спиной. Руки у него тряслись, и он не мог совладать со спичкой. Мы услышали раскат грома. Он был сильнее и гораздо резче, чем те, что я слышал на Дереве, без перекатов. Скорее это напоминало взрыв — словно кто-то накаливал докрасна стеклянную гору, и она, наконец, раскололась.
— Лучше бы нам убраться отсюда. — Он вынул изо рта незажженную сигарету и сплюнул табачную крошку. — Когда его отыщут, разразится сущий ад.
И мы поспешили к выходу из парка на бульвар Фронзо. Он широкой аллеей спускался к реке, и можно было видеть, как там разворачивалась темная завеса дождя, пенные струи воды бились о причал, а деревья трясли ветками, точно старухи, плачущие на похоронах. Завеса дождя придвинулась, а ветер дул с такой силой, что мешал идти. Брэди схватил меня за руку и потащил в укрытие под кирпичной стеной. В доме напротив, выходящем на мощеную булыжником улицу, резко хлопнула рама, и из окна полетело стекло. Осколки брызнули нам под ноги.