С зачесанными ото лба волосами и открытой шеей Зуки выглядела хрупкой, но Рамон знал, что это обманчивое впечатление. Зуки Лангстон обладала сильной волей. И хотя его беспокоила причина ее присутствия в его жизни, он не мог отрицать того, что эта женщина привлекательна.
Он поймал ее полное отражение в зеркале. Зуки поглаживала рукой живот. Увидев это, он почувствовал, как у него тоскливо сжалось сердце. Он страстно хотел, чтобы она выносила и родила ему ребенка.
Пока Зуки примеряла еще несколько вечерних платьев и другую одежду, Рамону позвонили из клиники. Он обрадовался, услышав новости от врачей.
Поднявшись, он торопливо повел Зуки к выходу из бутика.
– Почему мы убегаем отсюда, как с места преступления? – спросила она, воровато оглядываясь вокруг, хотя уже знала ответ.
– Пришли предварительные результаты наших анализов. У нас все в порядке, – ответил он, когда они сели в машину.
– И что?
– Мы возвращаемся домой, Зуки. Я ждал достаточно долго. – После того как Рамон оправился от горя и решил, что его успокоит только рождение наследника, он планировал это событие. Ему не вернуть брата и родителей, но он сумеет сохранить воспоминания о них через своего ребенка.
Поездка обратно прошла быстро и без осложнений. Но напряжение между Рамоном и Зуки усилилось, как только они вышли из самолета и поднялись на борт вертолета.
Понимая, что у Зуки нет пути назад, он с довольным видом посмотрел на нее.
Она принадлежит ему.
По крайней мере до тех пор, пока не родит ему ребенка. Когда придет время, они решат, что будет дальше.
Он взял ее за руку, когда вертолет приземлился в Сьенфуэгосе. Заметив ее едва заметное нежелание, он поборол опасения. Она едва притронулась к еде. Ее взгляд был мрачным, а губы поджатыми.
Она вела себя как девственница, которую отправляли на растерзание чудовищу. Разве она не согласилась на все условия Рамона? Они уже были любовниками, поэтому ей нечего бояться.
Войдя в главный салон, он остановился напротив Зуки. Она подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом.
По сравнению с Рамоном она казалась очень хрупкой и беззащитной.
Оглядев ее с головы до ног, он почувствовал сильное возбуждение.
– Ты нервничаешь, – заметил он.
Она самоуничижительно рассмеялась:
– Ты умеешь поддержать!
– Ты забыла, что мы делали это раньше?
Она сильнее напряглась.
– После чего ты ушел из моей спальни не попрощавшись и ни разу мне не позвонил, – тихо, но напряженно произнесла она. Она была явно на него обижена.
У Рамона сложилось отчетливое впечатление, что его осуждают, но это не должно было его удивлять, потому что, по собственному признанию, он был далеко не ангел.