К ее горлу подступил ком, а глаза защипало от слез. Тихо ругаясь, Рамон подошел, присел перед Зуки на корточки и большим пальцем вытер слезы с ее лица.
– На этот раз у нас все получится, – решительно и хрипло произнес он. Схватив за руку, он повел Зуки на террасу, где она тихо рассказала ему обо всем и ответила на его вопросы.
Много времени спустя они вернулись к столу. Им подали десерт.
Рамон положил ей на тарелку пастелитос.
– Ешь, это твои любимые, – приказал он и вручил ей большую порцию мороженого.
Она смотрела на большое аппетитное блюдо.
– Ты меня откармливаешь?
– Нет, я пытаюсь поскорее накормить тебя, чтобы у меня была возможность затащить тебя в спальню и стянуть с тебя это проклятое платье, – хрипло ответил он, и его глаза страстно сверкнули.
Поднимая с пола разорванное платье на следующий день, Зуки подумала, что до сих пор не понимает, почему Рамон солгал ей о том, будто он расторг помолвку со Светланой.
Зачем ей об этом знать? Она хотела полностью доверять отцу своего ребенка. Она не сомневалась, что Рамон будет заботиться о своем ребенке. Семья была его приоритетом.
– Я на сто процентов уверен, что платье навсегда испорчено. Ты не исправишь его, если будешь и дальше сердито на него смотреть.
Зуки обернулась. Рамон стоял в дверях, засунув руки в карманы светло-серых хлопчатобумажных брюк и демонстрируя хорошо развитые бицепсы, видимые из-под коротких рукавов рубашки с V-образным воротом. Его плечи были напряжены, он смотрел на Зуки настороженно. Очевидно, его очень беспокоил их вчерашний разговор.
С серьезным видом он подошел к ней и поддел пальцами ее подбородок.
– Что случилось? – спросил он. Она начала качать головой, не зная, чем закончится их разговор, если она его начнет. – Говори, Зуки.
– Почему ты солгал мне о своей помолвке в день моего рождения? – выпалила она.
Он замер и стиснул зубы.
– Я не лгал тебе, – отрезал он после нескольких секунд напряженного молчания.
Ее сердце сжалось от разочарования. Она обманывала себя, думая, будто этот разговор никак не повлияет на ее эмоциональное состояние.
– Что это значит? Ты же не расстался с ней тогда. Ты будешь отрицать, что ты не фотографировался с ней после того, как мы…
– … были близки? Нет, я не отрицаю. И да, она по-прежнему была со мной, но мы уже расторгли помолвку.
Зуки не старалась скрыть обиду.
– Это игра слов, Рамон. Ты был и с ней, и со мной. Ты не просто обманщик. Ты сделал меня обманщицей!
В ответ на ее страстное обвинение он запрокинул голову, а потом прошагал к балконным дверям. Выражение его лица стало пугающим и отстраненным.