Разговоры американца с Амстердамом состоялись чуть позже. Сначала оттуда пришел звонок Фэртону, разговор длился не более минуты. Полчаса спустя американец позвонил туда сам и говорил минуты три. Еще через полчаса пришел звонок из Амстердама, этот разговор длился минут пять.
«…И что могут означать эти переговоры? – осмысливая направление, периодичность и длительность звонков, размышлял Гуров. – Судя по тому, что Фэртон, уже даже будучи ограбленным, туда звонить не стал, в Астердаме находятся не самые значимые для него люди или организации. Так как они ему позвонили первыми, следовательно, заинтересованы в нем гораздо больше, чем он в них. О чем мог быть разговор? Возможно, его спросили, с ним ли «товар»? А он ответил, что «товар» у него отняли. Там был шок, смятение, обсуждение возникшей проблемы с широким кругом заинтересованных лиц. Но потом Фэртон позвонил им. Что он мог сказать? Ну, понятное дело, не какие-то формальные слова утешения, типа, утрите сопли, ребята, все будет о’кей… А что потом они могли сказать ему? О чем разговаривать около пяти минут? Разговор слишком долгий, чтобы говорить общие слова, например, обсуждая погоду. Да-а, заморочка…»
Заложив руки за спину, Гуров заходил по кабинету, осмысливая немалый объем только что полученной им информации. С самых разных сторон рассматривая те или иные факты, делая какие-то выводы, строя умозаключения, он напряженно пытался найти ответ на всевозможные вопросы. Например, как бы узнать, кто главный заказчик похищения раритета? Где бы взять информацию о том, кто в данный момент им реально завладел? Каким образом его планируют вывезти за рубеж? А в том, что его будут вывозить именно туда, Лев нисколько не сомневался. И еще много-много других вопросов…
«Так, давай-ка еще раз пройдемся по всей этой цепочке событий…» – остановившись перед окном, подумал он, глядя на плывущие в небе облака.
Итак, примерно, пару лет назад профессор Дорынов купил у среднеазиатского гастарбайтера древний папирус и секрета из этого делать не стал. Он выступил с сообщением перед историками, и где-то в СМИ об этом даже была дана информация. Но тогда раритет никого не заинтересовал.
Далее, в прошлом году Луиза Чубаткина, отдыхая в Сочи, случайно познакомилась с французом Дебирэ. Или не случайно? Она ведь теперь и сама в этом сильно сомневается. И вот, жалуясь французу на мужа-«жадинутранжира», Луиза рассказала про папирус. Стоп! А случайно ли Дебирэ завел разговор о том, что мог бы на ней жениться и она могла бы получать богатые подарки, наподобие норковой шубы? Что, если этот разговор – хитрая психологическая уловка, чтобы выяснить местонахождение раритета? Что, если он знал о нем заранее и ему нужны были лишь уточнения о том, где хранится папирус?