– К-кому? – заикаясь, спросил Василий.
– Да грибнику вашему? Почему он преследует вас?
– Я ему ничего плохого не сделал! – обречённо ответил Василий.
– А кто сделал? – смотря в упор на Василия, спросил Иван.
– Не знаю, – ответил Василий и опустил глаза.
– Ладно! Наберись мужества и продолжай дежурство! – приказал Иван. – Не струсишь?
– Нет! – твёрдо ответил Василий.
– Ну, и молодец! – похлопал его по плечу Иван. – Тебе уже бояться нечего.
– Ты так думаешь? – спросил Василий.
– Не думаю, а знаю. Ты же видишь, что он после шума убегает и не возвращается. Теперь к Саньку на чашку чая зарулит, и всё.
– К какому Саньку? – недоумённо спросил Василий.
– Ну, ты что, уже имена своих однокашников позабыл? – рассмеялся Иван.
– Ты Черноудина имеешь в виду? – догадался, наконец, Василий.
– Ну, а кого? Пушкин с Суворовым, вроде, как в поход с нами не собирались.
– А почему ты думаешь, что он ещё к Черноудину придёт? – спросил Василий.
– Так он один остался! Из тех, кто с вами в Горный лес ходил. Помнишь?
Василий вздрогнул.
– Серёга ещё был, – сказал он. – Крылюк.
– Ну, Серёги-то здесь нет. Чего его вспоминать? И меня с вами не было. Потому грибник и ко мне не идёт.
– Да-да-да…
– Ты подумай, – предложил Иван, – может, всё-таки вам есть что-нибудь любопытное рассказать.
– Хорошо, – кивнул Василий, и Иван вернулся в избушку.
Там шла бурная дискуссия о привидениях, вампирах и страшных снах.
– Всё, спим! – громко произнёс Иван. – Ужастики будем дома смотреть.
Пока не проснулся командир отряда, больше в избушке, никто не произнёс ни единого слова.
22
Василий Ковалёв несколько раз был в сантиметре от тюрьмы. Казалось бы, родился и рос в благополучной семье. Отец служил в милиции, мать работала в трамвайном депо. Старший брат Фёдор, окончив строительный техникум, работал прорабом на стройке. Общий доход семьи позволял Ковалёвым жить безбедно и даже летом отдыхать за границей, то в Турции, то в Египте, то в Тунисе. Иногда зимой даже удавалось смотаться на недельку в Альпы, покатиться на горных лыжах.
В школьные годы часто как-то так получалось, что творили дела вместе с друзьями, а крайним вечно оставался Василий.
«Кто стекло в классе разбил? – Вася», «Кто украл глобус из кабинета географии? – «Василий Ковалёв», «Кто подложил учительнице на стул пластилиновый шарик, наполненный чернилами? – Конечно, Ковалёв!». Складывалось такое впечатление и у учителей, и у учащихся, и даже у родителей других учеников, что все беды от Васи. Некоторые родители даже запрещали своим детям с ним дружить.
– Почему опять на тебя всё свалили? – возмущался отец.