В июне 1948 года Политбюро ЦК ВКП (б) и Совет Министров СССР определили новую структуру системы и Войск противовоздушной обороны. Округа и армии ПВО расформировывались и на их базе создавались районы ПВО. В соответствии с этим решением в январе 1949 года из Москвы в Свердловск прибывает управление 5-го корпуса ПВО, на базе которого было начато формирование оперативной группы Уральского района противовоздушной обороны. Ее командующим (командиром 5-го зенитного артиллерийского корпуса) в августе 1949 года назначается генерал-майор артиллерии Бондаренко Михаил Трофимович.[8]
В сентябре 1948 года на базе Северо-Западного округа ПВО был создан Московский район ПВО 1-й категории. Командующим районом ПВО был назначен генерал-полковник К.С. Москаленко, начальником штаба - генерал-майор П.Ф. Батицкий.
В начале 50-х годов непосредственное прикрытие столицы осуществляли шесть зенитных артиллерийских дивизий: 1 гвардейская, 52, 74, 76, 80 и 96. Каждая из них представляла значительную силу: 288 зенитных пушек 100-мм калибра, 36 СОН-4 (станции орудийной наводки), дивизион МЗА, техслужба - около 100 человек инженерно-технического состава и младших специалистов. [9]
С 1953 г. на вооружение Московского округа начали поступать 130-мм зенитные комплексы и через три года их уже насчитывалось до полутора десятков. И по весу, и по габаритам это были далеко не "сотки". Один ствол восемь метров длиной и весом в 4,3 т, а вся пушка около 30 т. Для разборки "КС-30" требовались специальные мастерские. Их построили в Павшино, Вешняках и Никулино.
Во второй половине 50-х годов в Московском округе ПВО в эксплуатации находилось почти две с половиной тысячи зенитных орудий 100 и 130-мм калибров. [9]
Боевые позиции зенитчиков располагались на тогдашних окраинах, ныне вошедших в границы Москвы. Например, штаб 76-й ЗенАД находился в небольшом ветхом деревянном доме на окраине деревни Крылатское. Рядом располагались два полка - 237-й гвардейский и 1287-й, а третий, 242-й гвардейский, дислоцировался в Баковке.
Штаб 52-й ЗенАД размещался в деревне Бирюлево, в 2 км от станции "Красный строитель", а рядом два полка: 59-го и 1281-го ЗенАП, третий, 291-й, дислоцировался в Орехово-Борисово. Штаб 52-й дивизии в 1952 г. вернулся из Китая, где под руководством П.Ф. Батицкого обеспечивал ПВО Шанхая от налетов авиации Тайваня. [9]
А вот как выглядел огонь советской зенитной артиллерии из кабины американского реактивного самолета:
"Сандерс, находившийся в носовом отсеке самолета, продолжал информировать, что радарная система работает нормально. Ферз сидел в кресле второго пилота и следил за работой приборов. Крэмптон вдруг увидел сполохи света, которые временами отражались на облаках и казались похожими на отблески взрывов, какие он наблюдал в ходе ночных бомбардировочных рейдов. Вреда от них не было, но Крэмптона они беспокоили. RB-45C шел на высоте 11000 метров на скорости, близкой к максимальной. Он пролетел над большой частью намеченных объектов и поворачивал на юг, к Киеву, когда Крэмптон заметил, что отблески света на облаках стали интенсивнее; вспышки происходили прямо под самолетом. Это не было похоже на какой-то природный феномен и больше напоминало вспышки разрывов снарядов зенитной артиллерии; накануне вылета офицеры разведки на инструктаже ничего не говорили о зенитном заградительном огне, но именно так рвались снаряды рядом с самолетом, когда много лет назад Крэмптон летал в небе над нацистской Германией. И вдруг целая гроздь золотых разрывов полыхнула прямо по курсу самолета, примерно в 200 метрах впереди и как раз на той же высоте, на которой летел RB-45C. Крэмптон среагировал бессознательно: он увеличил скорость до максимальной и развернулся на запад. Самолет набрал предельную скорость и завибрировал от рева двигателей. Только выйдя из зоны разрывов, Крэмптон начал постепенно сбрасывать обороты."[6]