Примчались мальчишки — те уже успели незаметно сбегать на огород к Дранице. Там действительно была раскопана земля, и они быстро нашли тайник. Под деревом лежала завернутая в рваный мешок брезентовая торба.
Иван Падерин взял торбу, взвесил на большом пальце.
— Ого! — сказал он весело.
Мужики повставали с бревен, обступили Ивана Падерина, однако глядеть при этом друг на друга не могли. На месте остались только Денис Зазыба, которому сделалось неприятно, что взрослые люди начали дурачиться, да еще Романов Рахим, который, казалось, был безразличен ко всему окружающему. Иван Падерин расстегнул торбу, сунул туда руку и вытащил целую стопку бумаг. Подержал в вытянутой руке, потом, разочарованный, отдал их Роману Семочкину. Тот тоже посмотрел на бумаги и с еще большим разочарованием передал Парфену Вершкову.
— Вынимай все! — сказал Силка Хрупчик. Иван Падерин перевернул торбу, встряхнул.
— А я — то думал, — покачал головой Силка Хрупчик, — может, деньги какие они прятали… А тут во-он что! Берите, хлопцы, — сказал он подросткам, — да несите эту писанину в озеро карасям.
— Подожди, Силантий, — заступил ребятам дорогу Парфен Вершков. — Может, что важное, государственное. Надо хорошо посмотреть. Может, какие документы из района. А ты — в озеро! Карасям! Евменович, — позвал он Зазыбу, — погляди, может, и правда что нужно. — Нагнулся, сгреб растопыренной рукой бумаги и понес к Зазыбе.
Зазыба принял их, начал вчитываться.
Парфен Вершков между тем стоял, не отходя, и наблюдал, как Зазыба все больше хмурил лоб, перебирая бумаги. Остальные веремейковские мужики также не сводили глаз с заместителя председателя колхоза. Наконец Зазыба поднял глаза на Парфена Вершкова и, виновато усмехаясь, сказал:
— Глупость одна… Ничего государственного тут нет… Можно и в озеро бросить.
— Тогда зачем же было закапывать Дранице? — не поверил Роман Семочкин.
— И правда, зачем? — удивился Силка Хрупчик.
— Может, Зазыба не все прочитал? — посмотрел на мужиков Роман Семочкин.
— А что тут читать? — отмахнулся Зазыба.
— Так то, что написано, — пошел наседать на Зазыбу Иван Падерин.
— В конце концов, ты сам грамотный, возьми и читай, — сказал ему Зазыба. — Это письма подметные.
— Письма? Целая торба?
— Может, и другие бумаги есть, а мне попались письма.
— И все на веремейковцев? — ошалело таращил глаза Иван Падерин.
— А, следовательно, на кого? — пришел в недоумение Роман Семочкин.
— Во всяком случае, не на тебя, — бросил ему Зазыба.
— Но и не на тебя! — с какой-то открытой завистью сказал Роман Семочкин. — Ты Советской власти служил верой и правдой. А что она тебя малость осадила, так не надо было так стараться. Масея твоего тоже, должно быть, за сильную преданность забрали. Не-е, на тебя писем не писали. Кому было писать?