— Я сделала это, чтобы защитить тебя. Я — все, что у тебя есть, а ты — все, что у меня есть. Я люблю тебя. Никто не будет любить тебя так, как я, — говорит она. И у нее слезы стоял в глазах.
Я хочу спросить ее, любила ли она дядю Дейва, но не могу.
— Я тоже тебя люблю, мама.
— Я знаю, что любишь. Ты будешь хорошо себя вести с бабушкой и дедушкой, да?
— Да.
— Не заставляй меня стыдиться за тебя, — предупреждает она.
— Не буду, — обещаю я, качая головой.
— Ты будешь жить с ними, пока я не заберу тебя, — говорит она, вставая.
У меня дыхание перехватывает, я не могу говорить, поэтому просто киваю.
И наблюдаю, как они уводят ее. Я не плачу. Не сопротивляюсь, когда женщина-полицейский отводит меня в сторону и спрашивает, все ли со мной в порядке. Не хочу ли я выпить молока.
Меня больше не смущает и не удивляет ее вопрос. Ведь социальный работник думала, что предложив мне печенье, я почувствую себя лучше, эта женщина-полицейский предлагает мне молоко, чтобы как-то успокоить меня.
Я думаю о дяде Дейве, лежащем мертвым на кухонном полу. Дядя Дейв уже мертв. Он не вернется. Он ушел туда же, куда и папа.
Я пью молоко, которое она мне дает, и говорю двум офицерам, что все правда. Дядя Дейв трогал меня. Он трогал, когда мама вошла в комнату и спасла.
Прости, дядя Дэйв, но сейчас я должна защитить маму. Она – все, что у меня есть, а я – все, что осталось у нее.
Сегодня выдался необычайно теплый день для этого времени года. Я надеваю узкие джинсы и белую хлопковую рубашку, самые повседневные вещи, которые смогла отыскать в своем гардеробе, но все равно они кричат о деньгах и классе.
Я сообщаю Анабель, что собираюсь позвонить в Uber, вызвать такси, чтобы добраться до Лондона и прошу ее, чтобы сотрудники службы безопасности пропустили машину к подъезду, но она тут же отвечает, что мне не стоит беспокоиться по этому поводу, потому что водитель Ральф отвезет меня, куда мне нужно.
— В этом нет необходимости, Анабель, — начинаю протестовать я.
— Мистер Торн хочет, чтобы вас всюду возил Ральф, куда бы вы ни отправились.
— Прекрасно. Пожалуйста, скажи Ральфу, что я хотела бы выехать около десяти тридцати. — Честно говоря, я рада, что не являюсь пленницей в этом доме. И несмотря на то, что я набралась храбрости и сделала умное лицо, заявляя, что вызову такси, я переживала, что Анабель ответит, что мне не разрешено покидать особняк.
— Он будет ждать тебя снаружи в десять тридцать, — подтверждает она.
В десять тридцать я спускаюсь вниз, и темно-зеленый Бентли уже ждет меня с Ральфом, стоящим у машины и с кем-то разговаривающим. Как только он меня замечает, быстро подходит к задней двери, открывая для меня.