Это для моего же собственного блага, поэтому я открываю его письмо.
Сердце начинает стучать быстрее, я непривычно нервничаю от того, что могу там обнаружить. Я бегло просматриваю текст, и пока глаза ползут вниз по экрану, я все больше и больше погружаюсь в темный мир. Челси скрывает ужасную тайну.
Я в шоке откидываюсь назад на спинку стула.
Убийство? Растление малолетней? Эти слова кружатся у меня в голове. Я не ожидал такого.
Итак — квартира в Богом забытом районе принадлежит ее матери. Читаю дальше. Она украла деньги, чтобы оплатить лечение матери за границей, у которой обнаружили рак. К письму приаттачены документы, подтверждающие слова Ника, но я даже их не открываю. В этом нет необходимости. Ник не зря славится лучшим в своем деле.
Я не могу сглотнуть, чувствуя комок в горле. Не от отчаяния. От гнева. От гнева на того мудака, который сделал нечто подобное с невинным ребенком. Я рад, что ее мать убила того ублюдка. Я представляю Челси ребенком. Это настоящий ужас видеть, как убивают твоего отца на глазах, но еще больший ужас видеть, как мать убивает у тебя на глазах твоего надругателя. Я даже не могу себе представить сколько она всего испытала в жизни. Черт побери, неудивительно, что ей снятся кошмары. У меня это просто не укладывается в голове.
И волна раскаяния захлестывает меня. После всего, что ей довелось пережить, и того, что я предложил ей контракт и делаю с ней, должно быть окончательно потрясло ее мир. Я принудил ее к этому, относясь к ней как к сексуальному объекту. Мне хотелось наказать ее, но она уже столько раз была наказана за всю свою короткую жизнь, гораздо больше, чем заслуживает любой невинный человек. Боже, она должно быть думает обо, что я Чудовище. Такое же Чудовище, которое надругалось над ней, когда она была еще совсем ребенком. Я невольно опускаю голову на руки.
Бл*дь, мать твою, бл*дь, я такой дурак.
Мысли о ней непрестанно крутятся в голове. Я вспоминаю ее, когда она чувствует себя расслабленной, улыбается мне, или как ее длинные, светлые волосы подпрыгивают при каждом шаге, как загораются ее яркие голубые глаза, насколько она красивая, и еще более красива, когда на ней ничего нет.
Я сижу в своем кресле. И в скором времени она уйдет и наверняка никогда больше не захочет меня видеть. Я не могу этого допустить. Я не хочу, чтобы она уходила. Она стала частью меня. Мне стоило раньше собрать эту информацию, и сейчас я с трудом признаюсь сам себе — я хочу, чтобы она осталась. Со мной навсегда.
— Я хочу все исправить, чтобы ей было хорошо, — слышу я свой голос.