Однажды, загоревшись идеей дневной гостиницы, Ильф и Петров написали специальный фельетон, убедительно доказывая, что такие учреждения, одновременно являющиеся и комбинатами бытового обслуживания, могут сыграть большую культурную роль, если только по-настоящему взяться за их организацию. Но, перечислив, что должно быть в дневных гостиницах, они добавляли: «есть не менее важное, чего там быть не должно». В ванной или в душевой «не надо цветов, малахитовых колонн и барельефов, изображающих процессы купания. Главное место должен занимать самый процесс купания».
Это ироническое пожелание стало у Ильфа и Петрова даже своеобразной формулой. Сатирики не раз пользовались ею в различных вариантах, выступая против всяких бездельников, занятых «парадным втиранием очков». В фельетоне «Веселящаяся единица» они высмеяли кампанию борьбы за здоровое гуляние при блистательном отсутствии самого гуляния; в фельетоне «Для полноты счастья» избрали своей мишенью анекдотического заведующего клубом, который, решив уничтожить пыль и грязь, увеличил не число веников, швабр и пылесосов, а количество плакатов, воззваний и увещеваний. Все это, по мнению Ильфа и Петрова, тоже было одним из проявлений равнодушия, безразличия к порученному делу, желанием скрыть под видом бурной деятельности глубокую пассивность, создать видимость работы без всяких признаков какой-либо работы. Поднимая в фельетоне «Дневная гостиница» вопрос о чистоте, Ильф и Петров заранее предвидели ответ: «Опоздали, скажут соответствующие люди, приставленные к этому животрепещущему вопросу. По линии чистоты уже обнаружены сдвиги, расставлены вехи, проведены в жизнь великие мероприятия, каковыми являются всероссийская конференция дворников или, например, принудительная санобработка, введенная в красивейших южных городах нашего Союза».
— Но это же чепуха, товарищи,— замечали фельетонисты.— Для того, чтобы подметать улицы, нужны только две вещи — метла и желание работать. А не поездки, протоколы и не болтливая конференция работников метлы!
Канцелярский язык оппонентов Ильфа и Петрова уже в себе самом содержал элементы разоблачения. Так изъяснялись люди, склонные потопить в бюрократических затеях всякое полезное и необходимое дело. И в других своих фельетонах сатирики охотно прибегали к пародированию бюрократического стиля. Иногда это была своеобразная комическая игра. Принимаясь описывать сугубо канцелярским языком вещи интимные и тонкие, они создавали смешную словесную «чересполосицу»: «Очень трудно покорить сердце женщины. А ведь чего только не делаешь для выполнения этой программы». Но чаще пародирование бюрократического стиля талантливо связывалось с главной задачей — обличения самих бюрократов. Заведующий столовой, который решил заменить общепонятное выражение «накормить посетителя» бюрократическим «охватить едока», а обедающих называет не иначе как «едоцкими единицами», занят главным образом философским обоснованием своей работы. От чисто практических задач — приготовления вкусной и разнообразной пищи — он всячески уклоняется. А разве насмешка над «скучными идеологами отдыха- тельного дела», для которых лето является всего лишь отрезком времени, предназначенным для титанической борьбы за здоровое гулянье, не содержится в первых же строках фельетона «Веселящаяся единица»? Помните, каким смешным диссонансом врезается в поэтическую картинку московского лета ве-домственный бюрократический слог безмятежной тумбы. Недаром эти строки часто приводятся в исследованиях о языке советской сатиры как пример удачного комического использования речевых штампов: