— Керти, но тогда я буду ходить босым.
Радзи-ил вертел в руках сапог и не знал, что ему делать.
— Лучше привыкать сразу, миленький, — девочка поднялась с ведра, — не забудь вынести это ведро и сполоснуть. Ну все, я побежала, — девочка выпорхнула из шатра.
Радзи-ил с сожалением отложил сапоги, брезгливо поднял ведро и вышел из шатра. На небе еще были звезды, но край неба начинал светлеть. Костры погасли и стойбище спало. Он прошел мимо равнодушно посмотревших на него часовых. Зашел в холодную воду по колено, вылил нечистоты и сполоснул ведро. Просидел он на берегу до рассвета. Первыми к реке пришли рабы, они опустошали ведра, бросали любопытные взгляды на эльфара и уходили. Пришли два паренька. Худые, в одних рваных штанах и почти черные от загара. Они оставили ведра и направились с Радзи-илу.
— Бледный, раздевайся, — приказал один из них.
Радзи-ил поднялся, но сделать ничего не успел, второй мальчик, стоявший до этого с равнодушным видом, молча и очень быстро ударил его босой ногой между ног. Не ожидавший такого от мальчишек, эльфар согнулся, ухватившись за пах рукой. В руках говорившего оказался гибкий прут от речного дерева. Он обхватил им его шею и стал душить. Второй схватил его ноги и прочно удерживал. Воздуха не хватало. Перед глазами поплыли красные шары. Радзи-ил хрипел и силился разорвать удавку. Но в конце, уже теряя сознание, он сдался. Юноша чувствовал, что его отпустили и стали раздевать. Помешать мародерству мальчишек он не мог. Он старался вдохнуть воздух и прийти в себя, с сипением втягивал его и с хрипом выдыхал. Юноша еще несколько минут лежал, а когда поднялся, то увидел, что он в одних подштанниках. Шея на месте, где его душили удавкой, болела. А вскоре заглянул хромой Башык, увидел в каком состоянии раб и насмешливо хмыкнул. Справил в реку малую нужду и прошелся по берегу, вот тогда-то он и нашел эту проклятую кучку.
До обеда Радзи-ил убирал берег, его душили слезы и жалость к самому себе. Много раз он обращался к умершим предкам, чтобы они замолвили за него слово перед Творцом. Обещал жить честно и совершить подвиги во славу Творца. Но предки оставались безразличны к его мольбам. Поднявшееся светило нещадно пекло голую спину, никогда не знавший загара снежный эльфар страдал. К физическим страданиям прибавлялись страдания душевные. Его душила обида и отчаяние, даже мальчишки смогли его ограбить. Он, учившийся сражаться с оружием и без него у лучших мастеров княжества, уступил простым рабам. При воспоминании своего позора, у него на глазах наворачивались слезы. О том, что с ним сделал хромой Башык, он старался не думать.