В детстве, наверное, все боялись темноты. Это остаточные инстинкты, как говорил Чива. Да… Знатно его за это троллили в школе. Хех… Инстинкты, которые помогали нашим предкам выживать, ведь во тьме может таиться опасность…
— Знаешь, я уже лет десять не испытывал такого трепета перед чернотой, — говорил я то ли с Чивой, который посмотрит трансляцию через полчаса, то ли сам с собой, то ли вообще с тьмой. — В детстве я всегда пытался себя успокоить, — медленно шептал я, вглядываясь в непроглядную черноту, — я всегда, всегда, понимал, что за этой чернотой ничего не скрывается, что никакого Бабайки там нет, что бояться нечего. Каждый раз говорил себе, мол: “Че ты как баба, спорим там ничего нет?”. Так, может, и сейчас… — я сделал паузу. — Может, и сейчас там ничего нет?
Я выждал какое-то время. Около минуты я находился в абсолютной, давящей на уши грузом тишине. Она пыталась разъесть меня, но я усердно вспоминал все, что произошло в этом подземелье.
— Знаешь, что действительно странно? — спросил я Черноту. — Отсутствия грома, после удара молнии, — я усмехнулся, покрутил в руках кинжал, который (благодаря приобретенным рефлексам) стремительно достал из сумки. Ржавое, тупое лезвие отражало маленькие кусочки света во тьме. Те исчезали в ее объятьях. — Слушай, может ты это все специально подстроила? Чтобы я остался здесь, чтобы никуда не шел, ведь тогда никто не будет убивать мобов, никто не… Да че я вообще с тобой разговариваю?! А монстры эти ваши — простая композиция. Блин, Ляпа бы сюда проверить. — Я резко выдыхаю и шагаю вперед. Это был ход холодного бесстрашия.
Секунда, две, тьма не исчезает, тогда я делаю отчаянный шаг вперед, затем еще один и еще. Когда до моего мозга окончательно дошло, что ничего не изменится, было уже слишком поздно: три шага уже были сделаны.
Я вернулся назад, но и там уже господствовала Тьма. Я закричал, но крик не достиг ушей. Тьма и тишина вместе, что может быть хуже? Страх начал поедать меня.
В этот момент, в момент невозврата, все мои умозаключения показались такими глупыми. Я понял все и сразу, но уже было поздно. “Все бывали в подобных ситуациях, благо, у меня еще есть второй шанс”, - успокаивал я себя, но, честно скажу, не помогало.
“Эй ты! Ты меня убивать-то собираешься!?” — то ли подумал, то ли сказал я.
Ответом была тишина.
“Ну, раз так, то и мы поборемся”, - с этой мыслью я принялся бежать вперед. Сказал бы, что, куда глаза глядят, но, к сожалению, они ничего не видят.
Я натыкался на деревья, спотыкался о корни, падал в ямы, царапал себе лицо и конечности о ветки; но продолжал, несмотря ни на что, перебирать ногами.