— Б…< Цензура>! — выругался вслух я.
“Утро-то не наступит. Получается, что мне придется или встать и пойти навстречу неизвестному, или остаться здесь, умирать от голода или даже от недосыпа, ведь стоит мне уснуть, уверен, твари не дадут мне проснуться”.
Я набрал в грудь воздуха. Я летом часто ездил к дедушке. И там у нас была игра очень похожая на нынешнюю ситуацию: один человек выходит за границы перелеска, в котором мы постоянно играли, жгли костры и просто прекрасно проводили время, считает до ста и пытается найти остальных в темном лесу; а остальные прячутся и пытаются его напугать при нахождении. Все действие происходит ночью. Фонариками и прочим пользоваться было нельзя.
Я выдохнул. Воздух задрожал, заразившись от меня. Делаю шаг. Вместе с моим перемещением сместилось и освещение от костра. Или что это? Не знаю, как описать, но я, как и прежде, вижу все в радиусе трех метров от себя. Туман войны какой-то! Только в играх все это выглядит правдоподобно и логично, тогда как в реальной жизни ужасает. Я вернулся в изначальное место.
“Очень странный…. туман войны…” — подумалось мне. Освещенная область не изменилась после того, как я вернулся назад. Теперь круг света не вокруг меня, он ровно на шаг впереди.
Игра как будто говорит мне, что раз уж сделал первый шаг, придется идти до конца, преодолеть все трудности. А я уже не хочу. Мне уже, черт возьми, страшно делать еще один шаг. То там, то тут в темноте чудятся красные глаза, загребущие руки с противными бородавками. Но это не самое главное: страшно понимать, что пути назад не будет, что, сделав шаг, я не смогу вернуть все назад.
“Возьми себя в руки! — сказал я себе. — Это черновая игра при всем желании тебе ничего плохого не сделает, нечего переживать. Максимум, что с тобой будет, — испуг. Соберись!”
Я набрал в легкие побольше воздуха, задержал дыхание секунд на десять, а затем медленно выдохнул — стандартное дыхательное упражнение. Теперь можно идти.
Первый шаг дался легко. Я оказался в центре круга света. Прежде чем сделать следующий, я обернулся на костер. Лучше бы я этого не делал: затухающее пламя так и манило меня остаться, не идти никуда, оно как бы говорило: “Ну что ты, дружок, останься. Разве можно покидать это теплое, нагретое место и идти в эту ужасную, холодную тьму, готовую съесть заживо любого?”.
В мою голову так и закрадывались мысли, что уж второй-то шаг точно окажется последним. “Уж не лучше ли оставить все как есть? — думал я. — Нет, не лучше”,- отвечал я сам себе.
Я, осмелев на секунду, заношу ногу вперед, а затем резко перебрасываю на нее вес своего тела и переношу вторую конечность. Круг света остается прежним. Ничего не поменялось. Я был готов взвыть, но сдержался и уже на последних проблесках духа, перешагивая через себя, ступаю к краям тьмы.