– Он точно умер? – никак не мог смириться с этим Игорь.
– Ну, сам проверь, – сказала я, вылезая из машины.
И он проверил. Самым тщательным образом. И убедился, что перед ним труп. И все началось по второму кругу: мат, проклятия и метания. А я достала сотовый и увидела, что это звонил Ушаков-старший, и перезвонила ему.
– Что случилось? – с ходу спросил он. – Мы стоим возле Сбербанка, а вы где?
– У нас проблема, – вздохнула я. – Кошкин умер – сердце. Я и остальные сейчас за гаражами неподалеку, впрочем, вам сейчас лучше, чем я, объяснят, – и протянула телефон ближайшему парню.
Тот сказал Дмитрию Васильевичу, как к нам проехать, и через несколько минут возле нас уже остановился многострадальный «Лексус» Насти, которому досталось за эти дни больше, чем за всю его предыдущую «жизнь». Ушаковы вышли, и при виде старшего Игорь, хоть и с трудом, взял себя в руки. Дмитрий Васильевич заглянул в «Газель», потом залез туда и, через пару минут вернувшись, сказал:
– Перенесите его в джип на заднее сиденье.
Видимо, парни знали от Игоря, кто он такой, потому что повиновались беспрекословно, хотя их шеф им ничего приказать не успел. И вот уже труп Кошкина сидит в джипе, а рядом с ним лежит «дипломат».
– Я рядом с ним не сяду, – решительно сказала я. – Я не боюсь мертвецов, просто рядом с ним, даже с мертвым, противно находиться.
– Не беспокойтесь, Татьяна Александровна, это я сяду рядом и буду поддерживать его в вертикальном положении, – успокоил меня Егор и действительно сел на заднее сиденье.
– Ну что, Князь? Давай прощаться, – сказал Дмитрий Васильевич Игорю. – Еще раз мои соболезнования, сочувствую твоему горю и понимаю тебя, как никто. Мы сделали все возможное, а то, что так получится, никто предвидеть не мог.
– Спасибо, Комбат, – покивал ему тот. – Только не называй меня Князь, я для тебя навсегда Чиж.
– Да нет! – покачал головой Ушаков. – Прошлое не вернуть. Ты стал тем, кем стал, и уже никогда не будешь прежним, как тебя ни называй. Удачи тебе, Князь!
– Комбат! Будут проблемы – обращайся. И ты, Татьяна – я твой должник, – сказал Игорь.
Мы распрощались, я села впереди рядом с Ушаковым, и мы уехали первыми. Я чувствовала себя так, словно из меня воздух выпустили, и осталась одна оболочка, но как же я была довольна! Причем не только тем, что дело закончено! Еще больше я была рада тому, что Кошкин умер своей смертью. Да, за свои преступления он заслужил самые страшные муки, но я не хотела быть к ним хоть как-нибудь причастна. А если бы его увез Игорь, то была бы, причем напрямую – знала, но не предотвратила или хотя бы не сообщила правоохранительным органам. А так ведь и лицензию частного детектива потерять можно. Ну и что бы я без нее делала? Подъезды мыла? Да, у меня авантюрный склад характера! Да, я не всегда бываю законопослушна, но только по мелочам. А вот участие в предумышленном убийстве человека, как бы он ни был виновен, это уже очень серьезно. И я поклялась себе самой страшной клятвой, что больше никогда, ни за что и ни за какие деньги не впутаюсь в такую историю. Немного успокоив свою совесть, я спросила: