Наконец заплатили по счету, поймали такси и покатили домой по темным, неосвещенным улицам.
– Спасибо вам большое, я чудесно провела время, – сказала она.
– Нет-нет, – откликнулся мистер Роуз, и было непонятно, что он имеет в виду: то ли «не стоит благодарности», то ли «он прекрасно знает, что это не так».
И лишь в поезде по дороге в школу Стелла решилась спросить:
– Что случилось?
– Ничего, честное слово!
– Ну ладно, если ты собираешься врать, тогда мне лучше заткнуться. Если не хочешь рассказывать – твое право, хотя я думала, что мы делимся друг с другом всем…
– Я не могу тебе рассказать. Хотела бы, – добавила она, – но это будет нечестно.
Стелла помолчала немного.
– Ладно, если я точно ничем не могу помочь.
– Никто не может.
– Мои родители за тебя ужасно беспокоились. Ты им правда понравилась – такое у нас впервые. Кстати, это хорошо, иначе они бы не отпустили меня к тебе в гости. Мне ужасно хочется посмотреть на твой дом за городом и огромный семейный клан.
– Откуда ты знаешь, что родители обо мне беспокоились?
– Так они сами сказали, да и вообще это было очевидно. Даже Питер заметил, а он у нас не из проницательных.
– А…
Какое разочарование – ее актерская игра с треском провалилась!
– Мама просто решила, что ты заболела, а папа сказал – глупости, тебя что-то сильно потрясло. – Серо-зеленые глаза пристально смотрели на нее.
Луиза укрылась за вспышкой гнева.
– Я же сказала, что не хочу об этом говорить, черт возьми!
В тот вечер она попросила разрешения позвонить матери в Лондон.
– Солнышко, все нормально? Что-нибудь случилось?
– Ничего. Я звоню спросить, как прошло с бабулей.
– Ужасно! Она не хотела уезжать от тети Джессики, а та просто вымоталась. Бабуля взяла привычку вставать посреди ночи и будить Джессику на завтрак. Когда мы ее собрали и посадили в машину, она решила, что едет домой, а в Танбридж Уэллс ни в какую не хотела вылезать. Мне пришлось ее обмануть: я сказала, что мы приглашены на чай. В общем, грустная история… – Мать умолкла, и Луиза догадалась, что она едва сдерживает слезы.
– Мамочка, милая, какой ужас! Мне очень жаль.
– Мне приятно, что ты звонишь. Говорят, она привыкнет мало-помалу.
– А ты как?
– Да я в порядке. Приехала домой и приняла шикарную ванну – не то что у бабушки, выпила джину и теперь собираюсь сварить себе яйцо. А как ты провела выходные у подруги?
– Замечательно. Мы ходили на концерт… и в театр. – Через паузу она спросила небрежным тоном: – А что слышно от папы?
– Ни слова. Похоже, они его совсем заездили. Говорит, назначили ответственным за оборону, так что он почти не выходит с аэродрома. Впрочем, он этого и хотел, раз уж его не взяли на флот, как дядю Рупа.