– Ага. Середина Чириос-элли. Любишь «Чириос», Рой?
– Обычно без оксиконтина… И как же мы собираемся войти и выйти относительно целыми в район, куда предпочитает не соваться полиция?
– Поздновато спрашивать, не находишь?
– Уважь меня.
– Мы едем помогать людям, а не пинать их задницы. Это засчитывается.
– Правда? Мы просто скажем, что пришли помочь людям, и опасные моря расступятся? Вроде диснеевского мультика?
– Не замечала в тебе раньше цинизма…
– Это не цинизм. Я просто хочу вернуться вечером домой.
Улыбка Мейс потускнела.
– Не самая плохая цель.
Алиша жила в многоквартирном доме, больше напоминавшем разбомбленное здание в центре Багдада, чем жилье в нескольких минутах от здания Капитолия. Когда они въехали на заваленную мусором парковку, по которой сновали десяток тощих крыс, Рой нервно огляделся.
– Видно, я действительно слишком долго прожил в Джорджтауне. Мы еще не вылезли из машины, а я уже чертовски нервничаю.
– Рой, кроме богатой жизни, есть еще много других. Само собой, здесь совершается много преступлений, но большинство людей, живущих в этом районе, подчиняются закону, много работают, платят налоги и пытаются мирно растить своих детей.
– Я знаю, ты права, – смущенно произнес он.
– Однако же посматривай по сторонам. Достаточно одной пули, чтобы испортить самый лучший день.
– Тебе стоило остановиться на мирно растущих детях.
Они шли к зданию мимо мужчин и женщин, свернувшихся калачиком на низких кирпичных стенках, сидящих на разломанной детской площадке или стоящих в тени под узкими навесами здания. Все эти люди провожали пару взглядами до самых дверей дома. Мейс двигалась в хорошем темпе, но все время ощупывала взглядом сектора окрестностей, вглядывалась в каждую темную щель, которую они проходили. Рою казалось, что у Мейс выросли антенны, чувствительные к любой потенциальной угрозе.
– Слушай, неужели нам прямо сейчас грозит смертельная опасность? – спросил он.
– Она грозит тебе каждый день, едва ты просыпаешься.
– Спасибо за оптимизм.
– «Трава», «крэк», «эйч», «чириос», «мет», «окси», – на ходу перечисляла Мейс.
– «Траву» я чувствую, а остальное?
Мейс указала на землю, где валялись остатки пластиковых пакетиков, эластичные ремешки, соломинки, кусочки бумаги, раздавленные аптечные бутылочки и использованные шприцы.
– Всё на виду, нужно только знать, куда смотреть. В какой квартире живет Алиша?
– В бумаге сказано, в триста двадцатой.
Они вошли в дом. Запахи марихуаны, мочи, гниющего мусора и фекалий ударили в них пушечным ядром.
Мейс тихо сказала:
– Рой, не вздумай морщить нос, за нами все время наблюдают. Нам нельзя проявлять неуважение.