– Привет, Фрэнси. Сколько ты уже ездишь с этим старым медведем?
– Шесть недель.
– Так он твой инструктор?
– Ага.
– Могло быть намного хуже.
– Задерживаем налево и направо, – сказал Тони. – В суд ходим, знакомимся. Настоящий джентльмен и учитель, вот кто я.
Мейс дружески шлепнула его по руке.
– Ха, да ты просто не хочешь заниматься бумажной работой.
– Эй, не разочаровывай девушку.
– Иногда я скучаю по перекличкам.
Тони заухмылялся.
– Мейс, ты психованная. Все по-старому, да… Распределяют ребят и колеса, а потом бегают кругами, потому что потерялись гребаные ключи от машины.
– Провела два года, пялясь в стенку.
Тони перестал улыбаться.
– И не говори, Мейс, и не говори.
– Тут ошиваются всё те же бандиты?
– Кроме тех, кто мертв, – да.
Перри кивнула на остальные патрульные машины.
– Есть еще кто знакомый?
– Вряд ли. Народ сейчас рассылают по всему городу.
– Напомни, сколько уже твоим детям?
– Один в колледже, двое в старшей школе и объедают меня по полной. Когда я дотяну до двадцати пяти и выйду на пенсию, придется искать еще работу.
– Иди в консультирование. Неважно, в какое, – там платят намного лучше.
– Ладно, лучше расскажи, какого черта ты тут делаешь в два часа ночи на своем модном байке и без «пушки»?
– Откуда ты знаешь, что я без «пушки»?
– Повтори дважды «нарушение режима пробации».
Мейс ухмыльнулась Фрэнси.
– Вот почему он такой классный инструктор. От этого парня ничто не скроется. На вид сплошные мышцы, но у чувака есть мозги.
– Серьезно, Мейс, зачем ты здесь?
– Ностальгия.
Тони рассмеялся.
– Лучше посмотри фотоальбом. Улицы – штука несправедливая, особенно здесь. – Он снова посерьезнел. – Ты знаешь это лучше других.
– Знаю, ты прав. Они так и не выяснили, кто накачал меня наркотой. И это неправильно.
– Я знаю.
– Так сколько «синих» думает, что я замаралась?
– Честно?
– Другого ответа мне не нужно.
– Семьдесят на тридцать в твою пользу.
– Могло быть и хуже.
– Да уж точно могло, если подумать, с кем ты делишь ДНК.
– Бет – образцовый коп. Она шла с самого низа, как и я.
– Ага, но она девчонка, и ты знаешь, что кое-кому это до сих пор не нравится.
– Ладно, Тони, продержись еще четыре года.
– Я считаю, детка, считаю каждый проклятый день.
Мейс обернулась к Фрэнси:
– Если Тони потянется за «пушкой», не забывай пригнуться. Этот сукин сын никогда не попадает, куда целится.