Едва не плача, Амелия резко поднялась, уронив распашонку, которую как раз отделывала каймой.
– Простите меня, – пробормотала она. – Мне очень жаль, это невежливо с моей стороны, простите…
Удивленные супруги смотрели вслед молодой женщине, пока она не скрылась в особняке. Подняв с пола распашонку, Софи посмотрела на супруга с недоумением.
– Господи, какая муха ее укусила? – сказала она. – Амелия всегда такая спокойная, вежливая, уравновешенная. А тут… Не понимаю. Я должна с ней поговорить.
– Оставьте ее в покое, Софи, – твердо произнес Эдмон. – Ей не хочется нам перечить, и я предполагаю, что это не всегда для нее просто. Амелия скрывает свою печаль, старается с утра до вечера быть с нами приветливой.
– Но все так хорошо складывалось! И потом, вы знаете, почему я придавала этой прогулке такое значение.
– Мне было бы сложно об этом забыть.
– Когда вы с ней поговорите? Я в растерянности, Эдмон. Господи, это так важно для меня, для нас обоих!
Супруг, улыбаясь, взял ее за руку. Он сдержал вздох, прежде чем вполголоса ответить:
– Нам некуда спешить, Софи. Для начала нужно окружить Амелию вниманием, сделать так, чтобы она нам доверяла. Попытайтесь поставить себя на ее место, хотя бы на минуту. Она многим нам обязана. Вы даже выбрали ей подходящее платье для бала в следующем месяце.
– Я забочусь о ней, о ее самочувствии, как того желает императрица. О, Эдмон, с меня довольно! Послушать вас – так я плохо обращаюсь с Амелией.
– Да, я признаю, временами вы обращаетесь с ней как с ребенком. Однако Амелия – взрослая женщина, будущая мать. Разве вы не заметили, что она избегает разговоров со мной, чувствует себя стесненно в моем присутствии? Думаю, при дворе не принято, чтобы девушка отправлялась на прогулку с женатым мужчиной без своей компаньонки.
– Амелию считают вдовой, друг мой. И потом, она не девушка: вы сами только что об этом говорили, – пробормотала маркиза.
– Вот уж коварное слово, моя дорогая супруга, – вздохнул он. – Надеюсь, наша подопечная ничего не слышала. Окно в ее комнате открыто настежь.
С этими преисполненными иронии словами он попрощался с супругой и, энергично шагая, покинул террасу.
Из своей комнаты Амелия слышала голоса супругов, не прислушиваясь, однако, к разговору. Рассматривая свое отражение в зеркале шкафа, она упрекала себя в резком перепаде настроения и неподобающем тоне. Ее беспокоило странное ощущение раздвоенности.
«Я изменилась, я теперь меньше думаю о Карле. Мне нравится вкусная еда, нравится читать здесь, в тишине, – думала она. – А сейчас мне показалось, что я предала мою любовь, мою утраченную любовь. К тому же я, должно быть, обидела хозяев».