– Нет. Вы меня позабавили, и в то же время я тронут. Женщины любопытны, и, наверное, вы были растроганы, узнав о том, что я питаю к вам страсть… Я искренне прощаю вас. Я хочу, чтобы вы знали, что в тот вечер, когда Софи привезла вас сюда, я был раздражен, нетерпелив: я словно чувствовал, что произойдет какое-то знаменательное событие. Я сразу же вас узнал. Я был ошеломлен таким неожиданным поворотом судьбы. Мне стала известна ваша трагическая история. Жизнь жестоко ранила вас, и я, помнится, подумал тогда о том, что мне следует вас защищать, не надеясь при этом, что вы меня полюбите. Затем мы стали жертвами рока, по словам Сисси. Смерть Софи показалась мне такой несправедливой, я почувствовал себя виноватым, но постепенно пришло понимание, что подобное несчастье могло произойти, даже если бы я вас не повстречал. Наша боль, наша скорбь – все это не важно. Я вас люблю, Амелия.
– Я вас тоже… – сказала она.
Затем он ласково, с лицом, на котором было написано так долго сдерживаемое желание, добавил:
– Как бы я хотел, чтобы вы поскорее стали моей супругой. Давайте сядем за стол и приступим к ужину, иначе я, так прижимая вас к себе, рискую потерять голову.
Внезапно молодость и пылкая, чувственная натура Амелии сорвали с нее маску серьезности и благоразумия, которая служила ей защитой на протяжении последних лет. Дрожа, она принялась нежно гладить лицо Эдмона, его волосы, затем, прикрыв глаза, нашла губами его губы. Он ответил на ее поцелуй, и, сплетясь в объятиях, они, вне себя от счастья, погрузились в чудесную бездну невероятного наслаждения.
Наконец Амелия, ослепленная, смогла перевести дыхание и призналась:
– Я обожаю вас, любовь моя… и хочу стать вашей женой сегодня же, сейчас. Зачем ждать? А если судьба, в которую вы так верите, решит разлучить нас? Помните: торжествовать должна не смерть, а любовь. И у нее есть на это все права.
Он подавил крик восторга. В его руках Амелия была всего лишь женщиной, жаждущей ласк и плотских наслаждений. Эдмон расстегнул ее платье, помог ей избавиться от нижних юбок и спустил с плеч тонкие бретельки ее сорочки из розового ситца. Амелия распустила волосы: они тяжелыми каштановыми волнами рассыпались по ее плечам.
Когда она, обнаженная, оказалась в его объятиях, он стал покрывать ее тело страстными поцелуями. Словно обезумев, она терлась щекой о его грудь, усеянную мягкими волосками.
Проходил час за часом, навсегда соединяя их. Эдмон обрел настоящую любовь, о которой так мечтал: Амелия отдавалась ему всем телом и душой, то смеясь, то почти плача, тяжело дыша и успокаиваясь, – их безумные ласки не утомляли ее.