– Я могу доставить машину Эддисона обратно в Куантико, – предложила Касс после окончания разговора, – а вы с Уоттс обменяетесь машинами через пару дней, если, Стерлинг, у вас нет особой срочности.
– В данный момент, – пожав плечами, откровенно заявила Элиза, – я вообще не понимаю, что мне нужно.
– А у нас есть здесь агент, которому можно доверить отвезти машину Уоттс в гараж? – спросил Вик. – Ведь сейчас они могут просто поехать со мной.
– Конечно, есть. Она не очень горевала, позволяя водить ее Квомо, а он пока еще торчит в лесу. Я передам ему столь почетное поручение.
Стерлинг передала Касс ключи, и мы загрузились в машину Вика для поездки в Бетесду. Вставленный в CD-плеер диск с одним из альбомов его любимой Билли Холидей[59] донес до нас ее негромкий голос, окутывая убаюкивающим вокалом. От крови мои руки начали чесаться, но если я начну сцарапывать или оттирать ее, то испачкаю Вику всю машину. Хотя, конечно, благодаря его дочерям у нее бывали времена и похуже, но я все-таки решила потерпеть. Это даже слегка напоминало епитимью, и на сей раз здесь не было Касс, чтобы отругать меня.
– Мы оставили в моей машине сумки, – внезапно провозгласила Стерлинг.
– И что с того?
– В Стаффорд я прикатила без прав.
Обернувшись, я изумленно уставилась на раскинувшуюся за нами Элизу. Та встретила мой взгляд сонной улыбкой и пожатием плеч.
И вдруг я захохотала как безумная, представляя, как мы объясняем полицейскому, почему гоним с бешеной скоростью, не имея прав. Стерлинг тоже захихикала, и даже Вик начал посмеиваться – уж ему-то известно, как водит Элиза, вознамерившись успеть на пожар. Дурацкий, нелепый смех, но я не могла остановиться, дохохоталась до слез, а они мгновенно сменились рыданиями, вот я и продолжала рыдать, уткнувшись в согнутую в локте руку и умудрившись не испачкать физиономию кровью.
Господи!
Стерлинг, отстегнув ремень безопасности, по возможности изящно проскользнула между передними сиденьями и, неловко изогнувшись над центральной «торпедой», заключила меня в очередное объятие. Она что-то говорила, тихо, не громче, чем Билли Холидей, и я ничего не понимала. Далеко не сразу до меня дошло, что она говорит на иврите, и, слушая ее успокаивающее мурлыканье, я невольно задумалась, что оно означает: возможно, молитву, или колыбельную, или выраженный в мягкой форме совет вытащить уже голову из задницы, быть проще и не делать из этой чертовой мухи слона.
Загадочная натура Стерлинг. Да, она могла мурлыкать все, что угодно, из вышеперечисленного.
Когда мы подъехали к больнице, Вик припарковался и, вытащив из кармана носовой платок, принялся вытирать мне лицо и шею. Я попыталась помочь, но он решительно отвел мои руки в сторону – ну да, они ведь испачканы в крови. По непонятной причине я зациклилась на этой крови.