– Положение маркизы очень шаткое. Она раздавлена горем из-за смерти ребенка и потеряла почти всех влиятельных друзей. Пришло время требовать ее отставки. И как только ты укрепишь свои позиции, не забывай, кто помог тебе добраться до вершины.
Я опускаю взгляд. По ее тону совершенно ясно, что она относится ко мне, как девочке на побегушках, готовой исполнять ее приказы.
– Ты же не хочешь жить здесь всю жизнь? Играть вторую скрипку при этом изумительном ребенке по имени Мари?
Я замираю.
– Он навещает меня так же часто, как и ее.
– Да-а-а? – с сомнением протягивает графиня.
– А как же Роза? – спрашиваю я.
– Какая роза?
– Посудомойка. Она приезжала со мной в Фонтенбло. Она может отправиться со мной в Версаль? У нее шрам на лице, не очень-то приятное зрелище, но я искренне ее люблю.
По лицу графини заметно, как сильно она раздражена.
– Дитя, мне кажется, ты не понимаешь все величие того, что я тебе предлагаю. – Она наклоняется ближе, как удав к мыши.
Я недоуменно смотрю на нее: как же мне хочется сбежать! Но я сижу в кресле как прикованная. Она жадно смотрит на меня.
– И что вы хотите, чтобы я сделала, мадам? – учтиво спрашиваю я, потому что вижу: пока она не закончит то, зачем пришла, – не уйдет. По крайней мере, пока она не решит, что закончила.
– Ну наконец-то. Слушай внимательно.
* * *
Ночью я лежу без сна и думаю о нашем разговоре. Я понимаю, что она плетет интриги, задумывает заговоры, как принято в Версале.
Я размышляю о жизни в Версале, в собственных апартаментах, наподобие прекрасных комнат в Фонтенбло. Или, быть может, я перееду в покои маркизы, которые, как поговаривают, самые шикарные во дворце, – Катрин как-то туда пригласили, когда она готовилась танцевать партию в балете, и она сказала, что убранство комнат меняли в соответствии со временем года.
Я могла бы переехать в ее покои, тогда у меня всегда будет возможность находиться рядом с королем. Никаких угроз от маркизы, которая прячется в коридорах, ждет, чтобы неожиданно облить меня горячим кофе. Я с удовольствием думаю, что Катрин будет сослана, поскольку, если уж мне удастся сместить маркизу, то избавиться от Катрин – и Мари в придачу – будет проще простого.
Быть может… меня одолевает сон, мне снится, что король в моей постели. Я вся дрожу, а когда он спрашивает меня почему, я отвечаю, что мир слишком холоден, если он не сжимает меня в объятиях. Он радостно смеется и прижимает меня к себе еще сильнее.
Версаль…
– Чертовский холод! – восклицает король, врываясь в двери кухни.
– О, сир, мы вас не ждали! – удивляюсь я, втайне улыбаясь, потому что знаю, что Катрин всю неделю нездоровится, а Мари кашляет, и кашель не проходит, сколько бы касторового масла она ни принимала. Но, похоже, король пришел только для того, чтобы увидеть меня.