Я вспоминаю придворных в Фонтенбло, ухмылки и притворные слова, нервозность, которую я испытываю, когда обедаю с друзьями короля. Взгляды Ришелье, тайный язык придворных, которого я не понимаю, мерзость, которая там подспудно зреет подобно гнойнику, вот-вот готовому прорваться.
– Ой, я не знаю… Я не знаю, понравится ли мне.
Графиня недовольно восклицает и отпивает чай, потом морщится, как будто укусила сырой лимон. Который я тоже не люблю.
– Только подумай, что ты получишь, если тебя публично объявят любовницей короля. Во-первых, свой собственный дом. Ты знаешь, у маркизы целых пять домов.
О, этого я не знала. Иметь собственный дом было бы неплохо, чтобы не было рядом мадам Бертран и других девушек. Я возьму с собой Розу, она будет и служанкой, и моей экономкой.
– Тебе понравится, – продолжает графиня и презрительно кривится, делая очередной глоток. – На вкус напоминает уксус. Я такой не люблю.
Я киваю, не понимая, чего она от меня ждет.
– Только одно стоит между тобой и будущим счастьем. Маркиза де Помпадур.
– Но неужели король просто не может подарить мне дом, собственный дом? – Я вспоминаю просьбы Катрин, обращенные к Лебелю, – я должна просить у короля прямо. – Какое это имеет отношение к маркизе?
Графиня нетерпеливо восклицает:
– Он никогда не подарит тебе собственный дом, пока правит маркиза. Она этого никогда не позволит. Ты должна, – продолжает она, буравя меня своими глазами-бусинками, – требовать отставки маркизы.
– Маркизы де Помпадур? – переспрашиваю я удивленно. – О нет, я не могу. Он слишком ее любит. И зачем мне добиваться ее отъезда?
– Признаюсь, твоя манера маленького котенка прелестна, и, вероятно, с мужчинами она творит чудеса, но на меня это не действует. Прекрати изображать невинность.
– Но… я не могу требовать ее отставки. Она слишком могущественна. – Я вспоминаю нашу встречу в Фонтенбло, ее вкрадчивые слова, ее ласковый, оценивающий взгляд. Вспомнила, как потом у меня возникло ощущение, что она способна стереть меня в порошок и съесть на ужин.
– Тебе может казаться, что она могущественная и влиятельная, но мне-то лучше знать. Я же самая близкая подруга маркизы, ее доверенное лицо.
– А я думала, что это вдова маршала Мирпуа.
Графиня хмурится и отмахивается от такого предположения:
– Что за ерунда. А мой ближайший друг – я уверена, что уж кому, как не тебе, знать о близости, – сам граф д’Аржансон, военный министр.
– Вот как, – отвечаю я. Мне довольно часто приходилось слышать, что именно так король и другие придворные отвечают, когда не проявляют интереса к беседе, но вынуждены быть любезными.