Но тут случилось явление деда. Высокий, худой как жердь, он окинул нас колючим взглядом и скрипуче поинтересовался:
— Что за митинг? А! Внучка, рад видеть. А где вторая егоза?
— Дома… — Это мой дед? Егоза? Рад видеть? — Ма? Па?
Я повернулась к родителям.
Мама закатила глаза, отец усмехнулся и махнул рукой — дескать, потом объясню.
— А куда это вы на ночь глядя? — Дед оценил наш походный наряд.
— В храм! Ваша внучка настаивает на клятве, боится, что я сбегу. — Витор подмигнул мне.
Нашел время шутить! У меня коленки дрожат, до сих пор боюсь, что родители решили разыграть заботу, чтобы не нервировать престарелого деда!
А сам дедуля по-птичьи склонил голову, прищурился и хрипло рассмеялся.
— Тащит? Значит?
— Ага, — подтвердил воскресший муж.
— Правильно! Нечего ополовиненные клятвы приносить! Тоже мне, взяли манеру! Поженимся, а потом решим! — И дед, бормоча себе под нос, какая безответственная молодежь пошла, подал руку бабуле, пышным тортом оборок выкатившейся из кареты и чуть не задушившей меня от избытка чувств, и под руку с супругой заковылял к храму.
Естественно, в главный зал храма нас не пустили. Не помогли ни внушения деда, ни просьбы бабушки, ни строгий выговор мамы.
— Прямо традиция! — улыбнулась я, поняв, что нас привели в ту же комнату, где подписывала контракт на вдовство.
Жрец снова принес чашу и кинжал. Долго вещал о нашем правильном решении. Если в прошлый раз мне было не по себе оттого, что обряд урезали до минимума, в этот чуть не задремала на плече мужа, слушая очередное наставление. Слова о том, что мы обязуемся любить и оберегать друг друга, пока смерть не разлучит нас, протараторила с такой скоростью, что жрец удивленно вскинул кустистые брови. Витор хмыкнул, повторил. Острое лезвие кинжала оставило небольшие царапины на наших ладонях. Мы переплели пальцы — ранки пропали, подтверждая клятву.
Жрец, глотающий зевки и терпеливо ждущий, когда прервется страстный поцелуй, мечтал выпроводить поздних визитеров поскорей, но тут Витор шепотом предложил:
— Может, убьем сразу двух зайцев?
Я напряглась в его руках, поняв, что он намекает на проверку.
— Прямо сейчас? Зачем тебе это?
— Хочешь, чтобы я продолжал пить всякие сомнительные зелья? А вдруг у меня не только эмоции пропадут? — тихо рассмеялся мне в ухо муж. — Если честно, хочу проверить одну догадку.
Опять он недоговаривает!
— Если не скажешь, что ты там раскопал, я ничего делать не буду. Пей что хочешь, хоть целиком исчезни — я с места не сдвинусь!
— Хорошо, — щекоча дыханием кожу, прошептал муж, — вполне возможно, мы ничего не знаем о не выгоревших после возвращения в эфир девушках и их близнецах, потому что не можем их определить.