К Ольге Дайнека решила ехать на метро. Она вышла из дома в начале третьего и через двадцать минут уже спускалась на перрон; короткий переезд на автобусе, еще двадцать минут, и она уже сидела на кухне Панкратовых.
– Все время думаю о той белой собаке, – сказала Ольга, помешивая ложкой свой чай.
– Я тоже думала, но так ничего и не поняла, – призналась Дайнека.
– Откуда Юдифь знала, что мы поедем на озеро и там будет пес?
– Трудно объяснить. Да и надо ли? Будем считать, что это некая данность. К тому же неизвестно, куда приведет эта ниточка. – Она достала телефон и набрала номер.
– Кому звонишь? – спросила Ольга.
– В больницу. Может, Петрова оклемалась… – Дайнека заговорила громче и на полтона выше: – Здравствуйте! Валентина Петрова пришла в себя? Кто я такая? Родственница! Племянница по линии отца. Да-да, тоже Петрова. Ага… Значит, не приходила. Ну что ж… Спасибо.
– Значит, без сознания… – безрадостно констатировала Ольга. – Теперь нам никогда не узнать про Сережу.
– Почему – никогда? – возмутилась Дайнека. – Петрова пока жива, и у нас есть надежда.
– Ума не приложу, что он делал в этом Усранске!
– Озерске…
– А я о чем говорю?..
Дайнека подошла к вопросу трактовки местоположения Сергея исподволь:
– Предположим, они где-нибудь познакомились и он к ней приехал.
– В поезде? – На большее у Ольги не хватило фантазии.
– Почему обязательно в поезде? В самолете, например… – Их вялый разговор напоминал состязание в слабоумии, поэтому Дайнека на себя разозлилась. – В конце концов, мало ли поводов для знакомства? Работа, общие интересы… – На интересах она срезалась. – Поводов действительно мало.
– И все-таки Юдифь что-то знает.
– Неужели ты пойдешь к ней еще раз? – презрительно спросила Дайнека и заметила: – А ведь у твоего мужа была очень интересная профессия.
– Почему была? Она есть, он реставратор.
– Кстати, над чем Сергей работал в последнее время?
– Восстанавливал икону пятнадцатого века.
– Это был частный заказ? – спросила Дайнека.
– По-моему, да, но по договору с их реставрационной конторой.
– А в чем заключалась его работа? – продолжала расспрашивать Дайнека.
– В ней очень много составляющих. Несмотря на то, что иконы пишут на дереве и потом покрывают олифой и лаком, они портятся от времени. На них попадает воск от свечей, брызги воды и масла. Древесину ест жук-древоточец, – со знанием дела начала Ольга. – А сколько было обгоревших икон или тех, что погубили вандалы. Работа реставратора – изнурительна до самоотречения, поэтому святые отцы сравнивают ее с монашеским подвигом. Думаешь, почему я не удивилась, когда перед своим исчезновением Сережа не пришел ночевать?