– А как же… А как же твой автобус? – бормочу я. – Надо… Я должна оплатить ремонт… Нет?
Он качает головой:
– Нет. Все нормально.
– Ну как же… – Я пытаюсь найти слова. И уже не так важно, будут ли они подходящими. – Я должна возместить ущерб…
Что я несу?
– Ничего ты не должна. Я не за этим приехал. – Он пожимает плечами и улыбается уголком рта. – Мне просто понравилось проводить с тобой время. Поэтому, если вдруг соберешься в Шелтер-Ков, можем увидеться. Что скажешь?
В этом изящном приглашении остается место для вежливого отказа. Меня до глубины души трогает, что Колтон так продумал слова. Я бросаю взгляд на его грудь, и что-то сжимается у меня внутри.
– Хорошо, – наконец отвечаю я. – Обязательно. Как-нибудь.
На его лице медленно появляется самая искренняя улыбка.
– Значит, договорились. Ты знаешь, где меня найти.
Я киваю, и мы стоим друг напротив друга в ослепительном солнечном свете жаркого дня. Спустя мгновение Колтон разворачивается, и на этот раз я не останавливаю его. Просто смотрю, как он подходит к автобусу, садится в кресло, машет мне и выезжает на дорогу. Легкий ветерок едва касается кожи. Он наполнен запахом жасмина и каким-то приятным тонким ароматом. Может быть, надежды.
Я жду, пока Колтон скроется вдали, и только потом опускаю глаза на подсолнух. Теперь он не кажется болезненным напоминанием о прошлом. Скорее, знаком судьбы…
«Наверное, Трент меня понял бы» – вот что я говорю себе, когда наклоняюсь, чтобы поднять цветок. И когда думаю: да, я точно знаю, где его найти.
Приблизительно 3000 человек в Соединенных Штатах находятся в списках ожидания на трансплантацию сердца. Ежегодно доступно около 2000 донорских сердец. Пациенты, которые получили право на пересадку, добавляются в список ожидания согласно национальной системе распределения донорских органов. Эту программу координирует Сеть заготовки трансплантации органов (OPTN). По правилам приоритетности, разработанным OPTN, органы распределяются по следующим критериям: срочность, доступность органа и местоположение реципиента.
Национальный институт сердца, легких и крови
ПОКА Я СИЖУ ПЕРЕД КОМПЬЮТЕРОМ и проглядываю самый первый пост о Колтоне, его слова еще звучат у меня в ушах. Они отзываются эхом, как когда-то отзывались другие слова: «Мужчина, 19 лет, Калифорния».
Это все, что семье Трента было известно о человеке, которому досталось его сердце. О реципиентах ей давали только самую общую информацию. Это все, что было известно мне, когда я отправляла письма, когда поняла: он не ответит, и когда захотела найти его.