– Давай же! Ради меня! – нарушает тишину отец. Он поднимает кружку с пивом, отчего его фраза начинает походить на тост.
Смотрю на свою семью. На всех лицах написана надежда. Будто после этой поездки моя жизнь резко изменится к лучшему. И не могу им отказать.
– Ладно, ладно, съезжу, – с деланой решимостью отвечаю я. Не уверена, что отправлюсь плавать на байдарке или что увижусь с Колтоном, но я точно вернусь в Шелтер-Ков и проведу денек на пляже. Пусть думают, что я занималась греблей, если им от этого будет легче.
– Завтра? – строго выгибает бровь бабуля.
– Завтра.
– Значит, решено. – Ее тону невозможно возразить.
И мы возвращаемся к обычным темам. На улице сгущаются сумерки, начинают стрекотать сверчки, а вокруг нас в расставленных мамой стеклянных банках пляшут огоньки свечей. Мы обсуждаем Райан и ее планы на лето, пропавший билет на самолет, итальянскую школу искусств и безопасно ли ехать одной в Марокко. Говорим о следующем визите папы к врачу и выслушиваем интересные факты о здоровье от мамы. Даже бабуля делится с нами будущей встречей с «Обществом красных шляпок».
Я не участвую в беседе, но никто этого не замечает. Привыкли, наверное, что после случая с Трентом я почти всегда молчу, погруженная в воспоминания о нем. Однако сегодня все по-другому: в семейном кругу царят любовь и забота, и я стараюсь не уходить в себя. Я лишь мечтаю об океане и байдарке, о новом дне, проведенном вместе с Колтоном. Знаю: я затеяла опасную игру, но мне было так хорошо рядом с ним, что хочется ощутить это снова.
После того как мы убираем со стола, моем посуду и отправляем бабулю домой, я говорю родителям, что устала от своего великого приключения. Они берут бокалы с вином и остаются сидеть у бассейна в неясном мерцании свечей, пока на город мягко опускается ночь. Я захожу в дом, но не спешу подниматься к себе в комнату, а смотрю через окно на их силуэты. Родители оживленно болтают и кивают друг другу. Папа нежно берет маму за руку, а та наклоняется к нему и заливается смехом.
Я не могу вспомнить, когда мы с Трентом в последний раз вот так сидели вместе. Не могу вспомнить, когда он в последний раз приходил на семейный ужин. А ведь он бывал у нас дома почти каждое воскресенье. Наверное, последний раз меньше чем за неделю до несчастного случая. Но все эти вечера, проведенные в нашем доме, сейчас смазались, превратились в один, долгий и размытый.
Трент легко поддерживал беседу с моими родителями. Он хвалил маму за ее стряпню, предлагал папе помощь по саду. Он шутил с бабулей насчет проделок «Общества красных шляпок» и по-свойски подтрунивал над Райан. А потом мы с ним задерживались на террасе, когда все уже расходились. Трент клал руку на спинку моего стула, а я опускала голову ему на плечо, и мы любовались звездным небом.