Я кивнула, пытаясь понять только что услышанное. И вдруг вся похолодела – буквально через неделю-две после моего внезапного отъезда пять лет назад мама Генри сделала то же самое.
– Генри, – сказала я тихо, и он посмотрел на меня, – я очень, очень тебе сочувствую. – Я надеялась, что он верит в искренность моих слов, а не просто отмахивается от них, как поступала я, когда мне сочувствовали в Коннектикуте.
– Спасибо. – Генри избегал смотреть мне в глаза, и я не могла понять, верит он мне или нет. – Я просто хотел объяснить, почему я так разозлился в машине.
– Я бы не сказала, что ты разозлился.
– Я злюсь очень тихо, – невозмутимо продолжал он, и я улыбнулась. – Извини, что рассказал тебе обо всем этом, – он пожал плечами.
– Правильно сделал, – мы встретились взглядами, и он еле заметно улыбнулся.
Я поняла, что должна в свою очередь тоже что-то ему рассказать. Я набрала воздуха, и почему-то мне показалось, что это будет не так уж трудно.
– У меня отец болен, – на глазах сразу выступили слезы и нижняя губа задрожала. – И он не поправится, – добавила я, чтобы Генри не пришлось задавать вопросы. – Вот главная причина… – слова застревали в горле, но я заставила себя договорить. – Вот почему мы здесь. Вместе проводим его последнее лето. – После этих слов у меня по щеке скатилась слеза. Я вытерла ее, надеясь, что Генри не заметит и я сумею не заплакать.
Мы помолчали.
– Сочувствую тебе, Тейлор, – сказал Генри. Я посмотрела на него и в его лице увидела что-то такое, чего не было в лицах тех, кто узнавал правду об отце. Может быть, понимание того, через что мне приходится пройти. А может, он смотрел на меня глазами человека, в жизни которого уже случилась большая потеря.
– Наверное, надо было сказать тебе в первый же день. – Я провела рукой по гладким доскам настила и подумала, что, может быть, неслучайно мы говорим с ним здесь, на месте, где встретились в первый день после моего приезда в Лейк-Финикс в этом году. Что круг замкнулся. – Но я старалась делать вид, что у меня все в порядке.
– Понимаю тебя, – кивнул он.
Мы посидели в молчании еще некоторое время.
– Насчет того, что ты говорила… чтобы быть друзьями. Я считаю, это правильно.
– В самом деле? – спросила я.
Генри вполне серьезно кивнул.
– Ну а то, что за последние пять лет, по твоим словам, много всякого случилось?
Генри пожал плечами и улыбнулся.
– Наверстаем, – ответил он, вытащил ноги из воды и повернулся ко мне. – Может, прямо сейчас и начнем?
Я посмотрела на его лицо в лунном свете, не в силах поверить в услышанное. Мне стало стыдно, что я так недооценивала Генри, думая, что он не захочет простить меня только потому, что окажись я на его месте, поступила бы именно так. Но сейчас мне выпал второй шанс. Я знала, что не заслуживаю его, и все-таки собиралась им воспользоваться. Я тоже вытащила ноги из воды и повернулась к Генри.