Пока мы говорили, я вспомнила, что делало нашу дружбу особенной. Генри был замечательным слушателем. Он всегда взвешивал свои слова, и я знала, что каждый ответ им тщательно продуман. Он смеялся – а это случалось нечасто – как раз когда следовало, и это заставляло меня делать все возможное, чтобы заставить его засмеяться снова. И когда он говорил о том, что его увлекало, например, о лесе, о том, как там все упорядочено, его рассказ захватывал и меня.
Час проходил за часом, паузы между нашими рассказами делались все длиннее, пока наконец не наступило долгое, но не тягостное молчание. Мы смотрели на воду. На горизонте появилась первая светлая полоска.
Тогда мы разошлись по домам. Я пробралась на кухню и оторопела, увидев, что уже пять часов. Идя к себе в комнату, я не сомневалась, что теперь с легкостью засну, но улегшись в постель, поняла, что мне чего-то не хватает. Я подошла к комоду и вернулась в кровать с игрушечным пингвином, которого посадила возле подушки.
В ту ночь я так и не заснула. В восемь часов отец пощекотал мне пятки, собираясь в закусочную завтракать, и я была этому рада. Мне казалось, что он ест меньше обычного, – даже официантка Анджела это отметила. Мы ответили на вопросы, напечатанные на подставках под тарелки. Оказалось, что отец боится кататься на американских горках и у него аллергия на имбирь. После завтрака мы забрали велосипед с того места, где я оставила его накануне вечером, а потом я сама вела машину до дома, и мама даже не запротестовала – в последнее время отец перестал водить машину. Он молча подошел к пассажирскому сиденью «ленд крузера» и отдал мне ключи с таким видом, словно в этом нет ничего необычного.
Еще с подъездной дорожки я заметила Мерфи, который начал радостно прыгать на террасе, как он поступал всякий раз при виде возвращавшегося отца. Я очень удивилась, заметив на ступеньках крыльца Дэви Кроссби. На нем, как обычно, были футболка, шорты и мокасины.
– Привет, – поздоровался отец, не без труда выбираясь из машины, и улыбнулся Дэви. Я заметила, как он тяжело оперся о перила крыльца.
– Здравствуйте, – ответил Дэви, поднимаясь с места и протягивая отцу руку для приветствия. – Меня зовут Дэви Кроссби. Я ваш сосед. Не могли бы мы поговорить?
– Конечно, – сказал отец. Глядя на обувь Дэви, он улыбнулся: – Славные мокасины, сынок. – Затем посмотрел на наш дом. – Почему тебе никто не открыл? Никого нет дома? – Дэви покачал головой, и отец вопросительно посмотрел на меня.
– Наверно, они в клубе, – предположила я, сообразив, что сегодня Джелси и мама на занятии. Когда утром мы уезжали из дома, Уоррен, что-то бормоча, выкладывал из шкафа свою одежду – он вполне мог уговорить маму съездить в магазин, чтобы перед свиданием приодеться.