Но эта депрессия натолкнула меня на одну идею, которую мы реализовали, пока отец спал днем. Он проснулся, и Уоррен помог ему выйти из дома, где уже было все приготовлено для киносеанса под открытым небом. Лиланд с разрешения Фреда согласился быть киномехаником, мы расстелили покрывала на лужайке у воды и собрались посмотреть картину, которую отец всегда называл лучшим лекарством от плохого настроения.
Зрителей собралось, конечно, гораздо меньше, чем обычно бывало на пляже, – мама, Уоррен, Джелси, Венди, Лиланд, Гарднеры и Кроссби. Я передала право произнести вступительное слово отцу, и все мы притихли, тогда как он, стараясь изо всех сил говорить громко, рассказывал, как нам должен понравиться фильм «Тонкий человек». Во время просмотра отец смеялся громче всех.
Фильм помог ему выйти из депрессии, но я не забыла, каким он был в то время, и мысль, что она может вернуться, меня пугала. Следующие две недели настроение отца менялось постоянно от хорошего к плохому, и я не спешила радоваться первому, зная, что за ним последует второе.
По вечерам все оставались дома, и после ужина мы с Уорреном не бросались на свидания с любимыми, а Джелси не бежала ловить светлячков с Норой. Вместо этого мы собирались вокруг стола. Несмотря на энергичные протесты мамы, достали видавшую виды доску для игры в «Риск» и разложили ее в гостиной. Когда на террасе становилось холодно, переходили в гостиную, где играли, пока отец не начинал клевать носом, и тогда мама объявляла отбой до следующего вечера и вместе с Уорреном помогала отцу подняться наверх, в спальню.
* * *
– Потому что, – сердито заявила я маме, – я не доверяла тебе с тех пор, как ты, решив, что я мертва, оставила меня в Парагвае. Вот почему.
– Скажи ты ей, Чарли, – попросил брат.
Мама в это время с хмурым видом листала страницы.
– Прошу прощения, – произнесла она минуту спустя, и Ким с Джефом вздохнули. – Я не…
– Страница шестьдесят первая, – прошипела Нора. – В самом низу.
– А, да, – отозвалась мама и глубоко вздохнула. – Я уничтожу тебя, Эрнандес, – сказала она, обращаясь ко мне, – я буду преследовать тебя и всю твою семью, пока ты не запросишь пощады. Но пощады не будет, – мама посмотрела на Ким и Джефа и улыбнулась. – Очень хорошо, – заключила мама, Нора развела руками, а отец захлопал в ладоши.
Поскольку сами мы никуда не выходили, соседи стали собираться у нас. Иногда заходили Гарднеры, главным образом чтобы использовать нас в качестве чтецов, которые разыгрывали написанный ими сценарий. Нора записывала наши замечания, а ее родители все время поручали читать роли маме, хотя она постоянно останавливалась посередине реплик, чтобы высказать свое мнение.