– Ну вот и прибыли, – сказала я, хотя это было и так очевидно. Дедушка взял вещи, отмахнулся от моей помощи, вылез из машины, и я повела его в дом.
Отец лежал на диване, рядом сидела Джелси и наверняка рассказывала ему о карнавале. Отец слушал с едва заметной улыбкой. Увидев нас в дверях, Джелси замолчала. Отец медленно повернул голову. Я следила за дедушкиным лицом.
Я никогда не видела, чтобы дедушка плакал. Он был не из тех людей, которые дают волю чувствам, и, приветствуя отца, всегда обходился рукопожатием и хлопком по спине. Но сейчас при виде сына дедушка прямо у меня на глазах как будто постарел лет на пять. Он поморщился, но расправил плечи, подошел к дивану, кивнул Джелси и крепко обнял отца, а тот схватил дедушкины руки. Я сделала жест Джелси, она поднялась с места и подошла ко мне.
– С дедушкой все в порядке? – прошептала она.
Я вышла на крыльцо, и Джелси последовала за мной.
– Думаю, да, – ответила я и, посмотрев в гостиную, поразилась, каким тщедушным казался отец в объятиях дедушки. Наверно, таким он был давным-давно, в возрасте Джелси или еще младше, совсем маленьким мальчиком. Я прикрыла за собой дверь, давая возможность дедушке побыть с сыном наедине.
В ту ночь я никак не могла заснуть, но в этом не было ничего удивительного. Непривычным было то, что это происходило не только со мной. Как правило, в таких случаях, чтобы немного отвлечься, я ходила к Генри. Но то, что сегодня я не могла просто встать и пойти к нему (причем не по своей воле), делало мою бессонницу еще более невыносимой.
Дело осложнялось и тем, что теперь в моей комнате на раскладушке похрапывала Джелси (в ее комнате поселили дедушку). Мы договорились, что сестра будет поочередно спать в разных комнатах, но сейчас, слушая, как она громко сопит, я жалела, что сама предложила ей провести первую ночь у меня. Было бы гораздо проще выйти из комнаты, если бы не надо было перебираться через нее. Не в силах больше бороться с бессонницей, я выскользнула из кровати и перешагнула через спящую Джелси. Она не проснулась, только вздохнула во сне и повернулась на бок. Я выдохнула, повернула ручку двери и вышла в коридор.
– Привет! – Я взвизгнула и буквально подпрыгнула на месте, хотя это было очень спокойное приветствие.
Я совершенно забыла о Поле, дежурившем ночью возле постели отца.
– Привет, – шепнула я в ответ, стараясь успокоить сердцебиение.
Пол сидел в кресле рядом с больничной кроватью, в которой с открытым ртом, тяжело дыша, спал отец. Я познакомилась с Полом днем, когда он сменил Мелоди, сиделку, которая только улыбалась, но никому за весь день не сказала ни слова. Пол, по крайней мере, казался более дружелюбным.