В те ночи, когда мы с дедушкой не наблюдали звезды, я плакала и уже не пыталась себя останавливать. Перед отцом и окружающими все мы старались держать себя в руках, но ночью, в одиночестве, мне вспоминались события дня, и я, сидя на террасе, плакала. И хоть я знала, что глупо так реагировать на происходящее, но также понимала, что это единственное, что я могу сделать. Я плакала, пыталась придумывать каламбуры, которые заставили бы отца лишний раз улыбнуться, и смотрела на звезды.
* * *
Дедушки в ту ночь со мной не было. Я только что вернулась с крыльца, где самостоятельно нашла Сириус, и увидела Пола, склонившегося над отцом. Сердце у меня на мгновение остановилось, потом панически заколотилось.
– Все нормально? – спросила я, глядя на отца с испугом, какого не испытывала никогда в жизни.
– Да, – спокойно ответил Пол, и я немного успокоилась. – Просто тяжелая для него выдалась ночь. Бедняга.
Я посмотрела на больничную кровать, которая теперь стала привычной деталью интерьера гостиной. Исхудавший отец спал с открытым ртом, и казалось, что кровать слишком велика для него, таким крошечным он выглядел теперь среди белых подушек и простыней. Отец хрипло и тяжело дышал, и я поймала себя на мысли, что жду каждого его очередного вдоха.
Казалось, было что-то неправильное в том, чтобы уйти к себе в комнату и спокойно заснуть. Я свернулась на диване рядом с кроватью и стала смотреть на спящего отца. Луч лунного света падал из окна ему на лицо. Я слушала его дыхание, и всякий раз, как оно приостанавливалось, сердце у меня начинало тревожно биться. Вот так же и он прислушивался к моему дыханию, когда я была совсем крошечной.
Я хотела бы как-то ему помочь, но все что было в моих силах – это лежать и считать его хриплые вдохи и выдохи. Я понимала, что это продлиться не так долго, поэтому не обращать внимания на них мне казалось проявлением равнодушия. И я лежала и слушала, понимая, что каждый вздох означает, что он еще здесь, и – одновременно – что неизбежное стало еще чуть ближе.
Скрипнула дверь, и я увидела Джелси в старой ночной рубашке, которая когда-то принадлежала мне.
– Проснулась, а тебя нет. Что-то случилось? – Я в ответ помотала головой и неожиданно для себя жестом подозвала ее к себе.
Я думала, Джелси подойдет к одному из диванов, но она подошла к моему и свернулась калачиком рядом. Я обняла сестру, пригладила ее мягкие вьющиеся волосы, и так мы лежали в темноте, молча слушая дыхание отца.
Разумеется, я думала о Генри. Во время одного из наших разговоров отец спрашивал о нем. Я тогда уклонилась от ответа, но до сих пор много думала о времени, проведенном с Генри. Мне казалось, что я приняла верное решение. Но бывали моменты – например, когда к нам заходила Венди и сидела с Уорреном на террасе, положив голову ему на плечо, – когда я думала, что поспешила, порвав с ним. В глубине души я понимала, что придумала для нашего разрыва красивую причину, но суть осталась прежней – я просто, как обычно, сбежала от проблемы, даже не попытавшись ее решить.