«Почему?», чуть было не спросила я, но ответ казался очевидным. Мама глубоко вздохнула, собираясь присоединиться к остальным в столовой, а я посмотрела на входную дверь. Единственное, чего мне хотелось сейчас, – взять кекс и уйти куда-нибудь отсюда.
Разумеется, я осталась и проследовала за мамой в столовую, где она взяла отца за руку, обвела всех нас взглядом, вздохнула и подтвердила то, чего мы все так боялись. Пока она говорила, мне казалось, что я слушаю ее откуда-то из глубины. В ушах звенело, а я смотрела на сидящую за столом Джелси, всю в слезах, на отца, которого таким бледным никогда не видела, на Уоррена, хмурящего лоб, как он обычно делал, когда хотел скрыть свои чувства. Я посильнее ущипнула себя за руку в надежде, что это поможет прогнать прочь кошмар, в котором мы все внезапно оказались. Но уловка не сработала и я по-прежнему сидела за столом, а мама продолжала выдавать информацию: рак поджелудочной железы, четвертая стадия. Четыре месяца, может быть, больше. Может быть, меньше.
Когда она закончила, Джелси начала икать, а Уоррен продолжал смотреть в потолок, моргая чаще обычного. И тут впервые за вечер заговорил отец.
– Мне кажется, надо обсудить наши планы на лето, – хриплым голосом проговорил он. Я посмотрела на него, наши взгляды встретились, и мне вдруг стало стыдно, что я не расплакалась, как Джелси, что я ничего не чувствую. Как будто этим я предавала отца.
– Я бы хотел провести это лето с вами в доме у озера, – сказал отец и оглядел всех собравшихся за столом. – Что скажете?
– Да вы, наверно, меня разыгрываете, – мама захлопнула дверцу кухонного шкафа чуть громче, чем следовало, повернулась ко мне и покачала головой. – Они забрали все мои специи. Можешь себе представить?
– Хм, – пробормотала я, помогая разбирать продукты на кухне.
По правде говоря, я занималась тем, что перекладывала с места на место содержимое ящика с серебром, предпочитая это занятие разбору привезенных коробок с продуктами. Мама пока этого не заметила, поскольку сосредоточилась на инвентаризации того, что осталось на кухне после жильцов. Похоже, наши прошлогодние арендаторы решили забрать с собой все, что не прибито гвоздями, включая моющие средства и приправы, притом что оставили много своих вещей, вроде колыбели, чем так оскорбили Джелси.
– Не знаю, как буду готовить без приправ, – пробормотала мама, открыв одно из верхних отделений шкафа, и привстала на цыпочки, чтобы рассмотреть его содержимое, после чего вернулась в идеальную первую позицию. Мама прежде была профессиональной балериной, и хотя после двадцати лет из-за повреждения какого-то сухожилия ее исключили из основного состава труппы, она по-прежнему выглядела так, будто в любой момент может вернуться в балет.