Взор Нордела вдруг прояснился. Нужно вспомнить. Он знал, это что-то важное для угрюмого чужака, и хотел помочь.
– …ушел, – выговорил он наконец.
Хорошо бы, чужак его больше не тормошил. Боли это вовсе не причиняло, ведь он совсем ничего не чувствовал, но возвращало его из сладкого дремотного забытья, в которое он впадал. Заросшее щетиной лицо было теперь от него далеко, в конце коридора. Эхом по этому коридору до него докатился голос:
– Куда ушел?
Нордел вслушивался в эхо. Ему нравилось эхо. Что-то напоминало ему… что-то из детства.
– Куда-да-да? – снова донеслось эхо, и теперь он вспомнил.
– На болота, – сказал он, – через болота на корабли.
Выговорив все это, Нордел улыбнулся. Он хотел помочь чужаку, и вот помог. И мужчина не стал его больше тормошить. Нордел был этому рад.
Холт поднялся, оставив тело Нордела.
– Спасибо тебе, друг, – сказал он просто.
Затем старый рейнджер ринулся к Абеляру, покойно щипавшему траву, и взлетел в седло.
Высокие заросли трав, топи и извилистые протоки воды – вот что представляли собой болота. Для большинства людей они были непроходимы. Один неверный шаг – и человека засасывала коварная трясина. А если он избегнет трясины, то заплутает в этих топких, опасных низинах и будет блуждать до тех пор, пока не свалится от усталости или не надышится ядовитых испарений, а затем и вовсе сгинет.
Острожные люди избегали болот. Тайные тропы, ведущие через трясины, были ведомы лишь рейнджерам да скандианцам, которые постоянно совершали набеги и умели проходить по опасным местам.
Зайдя в дебри камышей и трясины, Холт спешился и повел Абеляра на поводу. Приметы верной тропы были еле уловимы, их ничего не стоило проглядеть, и ему требовалось быть ближе к земле, чтобы не потерять их. Прошло еще немного времени, и он стал замечать признаки того, что здесь прошел отряд. Настроение у Холта поднялось. Это должны были быть скандианцы, и с ними – Уилл с Ивэнлин.
Рейнджер ускорил шаг, за что очень скоро и поплатился, пропустив засеку и угодив по грудь в густой и вязкий ил. К счастью, он удержался за повод Абеляра, и сильный конь вытащил его на твердое место.
Еще одно основание, чтобы вести коня за собой на поводу, решил Холт.
Он вернулся на тропу, сверился с потайными засеками и отправился дальше. Не обращая внимания на собственное бурлящее нетерпение, он заставил себя ступать осторожно. Следы, оставленные теми, кто прошел до него, были все более свежими. Он знал, что нагоняет их. Вопрос был в том, нагонит ли вовремя.
Вокруг него жужжали и зудели комары и болотные мухи. Не проносилось ни малейшего дуновения ветерка, и на болотах царил удушающий зной; Холт обливался по́том. Вся его одежда промокла и пропиталась вонючим илом, и он потерял один сапог, когда Абеляр вытаскивал его из трясины. Тем не менее, прихрамывая, он шел вперед, с каждым чавкавшим шагом все приближаясь к тем, за кем гнался.