Темнота чужой квартиры показалось мне бархатной, пахло травами и мужским одеколоном. Я шла вперёд, ведя перед собой руками. Пальцы наткнулись на что-то длинное и скользкое, это нечто покачнулось, раздался шум падения. Я пожалела, что не захватила фонарик. Придётся включать свет.
Я шагнула назад и наткнулась бедром на острый угол, взвыла от боли, по полу, звеня, прокатилось нечто стеклянное. Ать за ногу! Где этот выключатель? Пальцы судорожно шарили по стене, щёлкнул тумблер, я сощурилась от желтоватого света, который залил небольшую прихожую. На полосатом коврике валялся длинный чёрный зонт, около тумбы на боку лежала толстостенная ваза. Я облегчённо вздохнула: ничего не разбилось!
Я поставила зонт в угол, подняла вазу и потёрла ушибленное место. На вешалке у входа висел тёмный плащ, я быстро обшарила его. Но в карманах было пусто, и я не узнала о владельце квартиры ничего, кроме того, что тот пользуется приятным парфюмом.
В тумбе обнаружились лишь старые, исписанные мелким неразборчивым почерком жёлтые листы бумаги да потрёпанные книги. В верхнем ящичке несколько абсолютно одинаковых чёрных перчаток. По коже рук пробежались мурашки: такие носит Даниил на изувеченной руке. Мейкун не ошибся с выбором квартиры.
Я осмотрела всю прихожую: ничего интересного. Толкнула белую дверь с мутными стеклянными вставками, справа нашёлся выключатель. Мебели в комнате было мало. Я недоумённо посмотрела на ровное, без единой складочки покрывало. Как калека мог так тщательно заправить кровать?
На одном столе ровными стопками возвышались ряды книг, второй завален тетрадями и письменными принадлежностями. Деревянный стул с выцветшим тканевым сидением словно поджидал своего хозяина, ещё один, точно такой же, стоял в углу. Ни ноутбука, ни телефона, никаких украшений или картин. Даже зеркала не было! Выходит, та ваза в прихожей — единственный предмет роскоши.
Даниил не привирал, когда говорил, что живёт по средствам. Я невесело усмехнулась: примерно так и представляла жильё преподавателей. Только вот аккуратность Даниила показалась мне подозрительной. Ни носков на полу, ни вещей на спинках стульев…
— Настоящий книжный червь! — проговорила я, касаясь корешков разноцветных учебников. — Ничего интересного…
— Вы всё же решили провести у меня инвентаризацию, Джо?
От его тихого голоса моё тело сжалось, а сердце подскочило к горлу. Я резко развернулась и встретилась взглядом с Даниилом. Калека прислонился к косяку, рука его опиралась на тонкую сучковатую палку.
* * *
Чашка обжигала мне пальцы, я осторожно поставила её на стол. Взгляд мой скользнул по вороху бумаг и задержался на тёмном прямоугольнике окна. Из открытой форточки веяло влажной прохладой. Я услышала, как Даниил шумно хлебнул чая, и невольно улыбнулась. Но посмотреть на калеку так и не решилась. Нога моя нервно подрагивала, руки то теребили низ туники, то трогали горячий фарфор чашки. Молчание становилось невыносимым. Я покачала головой, губы мои поджались, по спине прокатилась волна жара.