– Справлюсь, – негромко прорычал амбал, умолкая. Видимо, пьет чистую воду из своей фляги, встроенной в фотохромный комбинезон. Питьевой патрубок от нее выведен куда-то внутрь шлема, недалеко от рта, но снаружи таких подробностей не разглядеть. Наверняка человекофоб в погонах заранее наполнил свою флягу самой чистой водой, поэтому остальным ее не хватило, но сейчас Антон был готов стерпеть эту несправедливость. Пусть пьет, лишь бы не умер. Иначе перспективы Антона станут угрожающими. Вот после того как Овечкин найдет способ покинуть ЭК и займет подобающую своему интеллекту и квалификации должность в безопасном бункере – вот тогда Порфирьев пусть добивает свое здоровье как хочет.
– Олег, тебе нельзя рисковать, – с настойчивым нажимом продолжил Антон. – От тебя зависит слишком многое. В том числе все мы. Ты получил слишком сильную дозу облучения? Может, тебе имеет смысл отдохнуть? Поставить себе дополнительную капельницу? Пить больше воды? Я приготовлю для тебя отдельную бутыль, скажи только, какую именно?
– Они все одинаковые, – вяло отмахнулся амбал, явно переводя дух после питья. – Чистой воды оказалось слишком мало, ее всю уже выпили. Капельниц больше нет, только что закончились. Они были рассчитаны на каждого.
– От погибшего Весло должна была остаться одна! – вспомнил Овечкин.
– Две, – устало поправил его Порфирьев. – Я их поставил Дну. Одну в прошлый раз, вторую сейчас. Он совсем хреново стал из интоксикации выходить, и адаптация у него так и не наступила. Надо бы исключить его из состава экспедиции, пока не поздно.
Антон с трудом удержался, чтобы не воскликнуть в сердцах, что это не бесполезного Дно нужно исключать из состава экспедиций, пока не поздно, а Овечкина! Высококвалифицированного и дипломированного инженера-механика, который может принести «Подземстрою» массу пользы! Пришлось заставить себя выглядеть спокойно и даже возразить амбалу:
– Я понимаю твою заботу о людях как руководителя. Но ты не должен забывать о себе! Повторюсь, мы все от тебя зависим!
– Ни хрена со мной не случится, – далеко не самые здоровые интонации в рычании Порфирьева плохо коррелировали с его самонадеянным заявлением. – Просто слишком много антирада сожрал за крайний месяц. Последствия отравления сказываются. Вернемся в Центр – пройдет.
– У тебя же было отравление антирадом! – Овечкин вспомнил недавнюю фразу капитана. – Как ты выжил, это же смертельно опасно, убивает человека в считаные минуты!
– Мне в тот день повезло дважды, – амбал отдышался, и его рык зазвучал более уверенно. – Сначала эвакуировали быстро, а потом военврач хороший попался. Старикан был грамотный, полковник из Военно-Медицинской имени Кирова, профессор, начальник какой-то там кафедры. Чудеса творил. Всех, кто к нему попал в виде почти трупа, на ноги поставил. При мне никто не умер. Давай пошевеливайся с обеззараживанием, вода заканчивается!