Исправить повреждения все-таки удалось, но общим итогом стало то, что из семи часов цикла недо-локомотив двигался лишь четыре с половиной, за которые было пройдена ровно половина расстояния, отделяющая их от «Подземстроя». За двадцать пять минут до интоксикации Порфирьев остановил недо-локомотив и обратился ко всем в ближнем эфире:
– Через пять минут пора разворачивать базу. До Центра полторы сотни километров. Если будем пережидать интоксикацию, то через сутки получим то же самое, что было сегодня. Придется размораживать транспорт и терять на этом время. И непонятно, что будет на подходе к бункеру. Там полно всякого хлама под снегом. Оттуда аэросани с прицепом шли пустые и вроде нормально. Если груженые они будут натыкаться на скрытые обломки, мы рискуем провозиться с ремонтом полозьев еще больше, чем сегодня. Можем не пройти эти полторы сотни километров и остаться на ночевку в десятке-другом километров от Центра.
– Что ты хочешь сказать? – Антон, которого уже мутило от радиации, с ужасом представил себе еще две интоксикации. – Что завтра нам надо быть готовыми к передозировке?
– Скорее всего, да, – подтвердил капитан. – Есть другой вариант: пойти на передозировку сейчас. Мы на ходу, тратить время на возню с базой и отогревание транспорта не нужно. У нас будет восемь часов, чтобы пройти эти сто пятьдесят километров. Должны успеть с запасом.
– Но вдруг у нас возникнут более серьезные проблемы?! – при мысли о передозировке Овечкин испытал самую настоящую панику, опасаясь за свою жизнь. – Если что-то не позволит нам добраться до бункера за этот срок, передозировка нас убьет!
– Решать надо всем, – вместо ответа прорычал Порфирьев. – Я за передозировку сейчас. Как по мне, это лучше, чем еще одни сутки посреди радиации, и все равно передозировка.
– Но ее может и не быть! – возразил Антон.
– Может и не быть, – согласился амбал. – Я считаю, что сейчас у нас больше шансов, чем завтра. При любом раскладе мы экономим полтора часа на возню с развертыванием-свертыванием базы и реанимацию техники. Следующий цикл антирада начнется в шесть тридцать утра, утром холоднее, а если еще будет буран, то все замерзнет гарантированно. Поэтому сейчас каждый выскажет, что думает.
Спустя две минуты выяснилось, что все за немедленную передозировку. Оказалось, что прошедшая интоксикация далась хуже предыдущей не только Антону. Абсолютно все опасались, что организм может не выдержать, и справедливо полагали, что и без того ходят по грани. Бедняга Дно вообще заявил, что лучше передозировка и биорегенератор под наблюдением врача, чем одна лишняя интоксикация. Потому что во время интоксикации он разрывается на кровавые куски от умопомрачительной боли, а внутри биорегенератора болевых ощущений нет. И вообще, он доверяет доктору Снегирёвой, несмотря на ее молодость. Хотя бы потому, что однажды она уже спасла его от передозировки. Все с ним согласились, и Овечкин был вынужден признать, что сам пришел к выводам, которые привел Дно. Но страх за собственную жизнь загнал его в замкнутый круг, внутри которого оказалось слишком тяжело сделать выбор: передозировка сейчас и без твердых гарантий, или сутки посреди радиации в спецпалатке, затем еще один цикл – и тоже без гарантий.