Хидео помогает раненому телохранителю встать и тихо говорит с ним, в то время как другой человек накидывает черный пиджак на окровавленное плечо, скрывая его от посторонних глаз. Что бы Хидео ни шептал, его голос слишком тих для моего переводчика, но раненый мужчина смотрит на него с благодарностью.
– Мы не будем ничего разглашать, – говорит Хидео, оглядывая всех нас. – Атака провалилась. Мы преследуем подозреваемого. Не стоит вгонять толпу в панику.
– Хидео… – начинаю я, но замолкаю, увидев его лицо.
– Возвращайся к команде, – мягко говорит он, – продолжай отмечать. Мы поговорим позже сегодня вечером.
– Ты будешь где-то в безопасности?
Он кивает, а другие телохранители берут под свою опеку раненого друга, и он наблюдает, как они ведут его к служебной лестнице. Я могу лишь смотреть. Плечи Хидео расправлены, он спокоен – но его взгляд напряжен и где-то далеко. Кулаки сжимаются и разжимаются. Даже если он прямо этого не показывает, я вижу, что он потрясен.
Кенн ловит мой взгляд и удерживает контакт некоторое время. «Поговори с ним», – как будто просит он. Я чувствую эту немую просьбу друга, который знает Хидео достаточно хорошо, чтобы понимать, насколько тот упрям.
– Хидео, – мягко говорю я, – тебе нужно уехать из Токио. Отправиться куда-то, где ты был бы в тени.
На стадионе наконец загорается ослепительно-яркий свет. Я моргаю, пытаясь избавиться от звездочек перед глазами. Внизу слышен гул голосов сбитых с толку зрителей, продолжающих двигаться к выходам, но тут они снова начинают радоваться и праздновать окончание игры. Никто не понимает, что случилось. По громкоговорителям охрана успокаивает толпу словами: «Закоротило транзистор на верхних уровнях стадиона, но сейчас все снова под контролем. Пожалуйста, смотрите под ноги и следуйте по указателям с надписью “Выход”». Люди просачиваются со стадиона наружу, а Хидео поворачивается ко мне. Его глаза все еще темные, а взгляд яростный, холодный, полный решимости.
– Я никуда не поеду, – говорит он. А потом уходит прочь вместе с телохранителями.
Зря я думала, что новообретенная популярность чрезмерна: она и сравниться не могла с тем, что стало твориться после нашей первой победы. Мы едва успели выбраться из «Токио Доума», а первые заголовки уже появились на стенах зданий, окружающих арену. Огромные буквы кричали:
ЭШЕР ВИНГ И ПЕРВЫЙ ВЫБОР ЭМИКА ЧЕН
ПРИВОДЯТ «ВСАДНИКОВ ФЕНИКСА»
К оглушительной И БЕЗОГОВОРОЧНОЙ ПОБЕДЕ
Экраны показывают клип со мной под каждым из этих заголовков. Радужные волосы развевает ветер, я сижу на голове гигантского существа, накинув ему лассо на морду и поворачивая его к Джене. Ранее над куполом стадиона висело два герба – феникс и демоны в капюшонах, а теперь там только феникс. Его пламенеющие крылья широко раскинуты над стадионом, а голова триумфально поднята к небу.