Потом приезжают пожарные и скорая помощь.
Вспышки заполняют экран телевизора. Новостной корреспондент говорит перед нашим общежитием, задавая вопросы Хэмми, которая выглядит потерянной и кутается в одеяло. Эшер получил несколько порезов и синяков от разбитого стекла, как и Рошан. Каким-то чудом все мы выжили.
Но это не значит, что мы не потрясены до глубины души.
– Мисс Чен, – говорит медсестра, заглядывая ко мне в комнату и кивая, – к вам посетитель.
Я сажусь, обнимая руками колени, и киваю ей в ответ. Руки и ноги онемели.
– Хорошо, – говорю я. Она уходит и через секунду возвращается с двумя людьми.
Рошан держит в руках коробку, а за ним следует Хэмми. Они выглядят так, словно не спали уже много дней. Я открываю рот, чтобы поприветствовать их, но Хэмми лишь трясет головой и обнимает меня. Я морщусь: рука все еще горит от полученных царапин, а спина болит от падения, когда удар сбил меня с ног.
– О, – выдыхаю я, но объятия сильнее боли, и я тоже ее обнимаю.
– Эш посылает тебе свою любовь, – говорит Хэмми мне в плечо, – его брат и родители с ним в палате.
– Мне жаль, – шепчу я ей, слезы застилают глаза. Взрыв вывел меня из строя. – Мне так жаль, Хэм…
– Ты совсем ничего не помнишь, что ли? – говорит она, отодвигаясь, чтобы взглянуть на меня. – Ты дотащила меня до запасного выхода, прежде чем свалиться. Перестань извиняться.
Взрыв, огонь, дым, слабые воспоминания о том, как я выкрикиваю имя Хэмми, как мы опираемся друг на друга. Я трясу головой.
Рошан хмуро протягивает мне коробку.
– Мы спасли все, что смогли, – говорит он.
Открыв коробку, я вижу разбитые осколки моих рождественских украшений и обгорелые клочки того, что было картиной отца. Я провожу рукой по остаткам. Комок в горле растет, и я больше не могу его сглотнуть.
Я одной рукой вытираю слезы.
– Спасибо, – говорю я и ставлю коробку аккуратно рядом с собой.
Рошан наклоняется ко мне.
– Насколько мы знаем, Рена сейчас допрашивает полиция. Я не верю в историю с утечкой газа.
– Но ты знаешь об этом больше, чем мы, не так ли, Эми? – добавляет Хэмми, изучая мое лицо. – Ты должна рассказать нам, что происходит. Мы заслуживаем правды.
«Вашим жизням тоже угрожали». Но я все равно сомневаюсь. Если я все расскажу, они окажутся в еще большей опасности. Они могут попасть в прицел Ноля. Они не просили, чтобы их в это втягивали, не записывались на участие в турнире ради охоты за преступником, им никогда не платили за такой риск.
Хэмми изучает меня, словно я шахматная доска.
– Я смотрю на тебя, а вижу саму себя несколько лет назад, – говорит она. – Я всегда предлагала помощь, но отказывалась от предложенной мне. Мама ругала меня за это. Знаешь, что она сказала? Когда ты отказываешься от помощи, это показывает другим, что они тоже не должны ждать ее от тебя. Что ты воспринимаешь такую просьбу как унижение. Что чувствуешь свое превосходство. Это оскорбление, Эми, по отношению к твоим друзьям и коллегам. Так что не будь такой. Доверься нам.