– Нормально, Федь, – сказал он. – Логика есть.
– Полагаешь?
– Угу. Подход правильный. Когда я был маленький, у нас в ауле одна старая женщина от колдовства лечила. Если кого сглазили там, приворожили или прокляли. Она говорила, что этим занимаются бродячие души, а они очень брезгливые. И если обливаться свиной кровью с ослиной мочой, то оставят в покое… Многим помогало.
– Чего ты не попробуешь? – спросил я.
– Да я пробовал. Даже дочку ее выписал, она теперь тоже знахарка. Пять дней на палубе свиной кровью обливался. В резиновой ванне. Не помогло. Только Юрке не говори, смеяться будет.
– Ну да, – сказал я, чтобы сказать хоть что-нибудь, – он еврей, а у них есть этот пунктик насчет свинины…
Ринат вздохнул.
– Кстати, насчет свиней. Как тебе Дамиан написал – «авраамические традиции» или «ибрагимические»?
– Ибрагимические, – ответил я. – Самого удивило.
– Значит, он экземпляры перепутал. Тебе мой попал. В моем «авраамические».
– Во как. Он прямо зональные версии клепает.
– Ну, – усмехнулся Ринат. – Я, кстати, думаю, что мне свиная кровь не помогла именно из-за зональности. Это ведь типа шаманизм. А от буддийской болезни лечиться надо буддийскими методами. Так что Дамиан дело предлагает. В верном направлении мыслит, понимает контекст. Я, как эту презентацию прочел, даже лучше себя почувствовал. Подписываемся, Федя, подписываемся. Или ты лучше что-то нашел?
– Да какое там, – ответил я. – Мне только обидно, что он и тут на нас нажиться хочет.
– Надеется, конечно, попилить, – согласился Ринат. – Ясно как пень. Ну а кто тебе сейчас без пилы что-то делать будет? Даже Юра прочел и одобрил. А он на Дамиана самый злой.
Ринат, как всегда, был прав.
– Ладно, – сказал я, – вхожу.
Помню нашу встречу у Рината через несколько дней.
В багровых лучах морского заката мы стояли на корме огромной яхты, обнявшись за плечи, как три морячка перед последним боем. Я не знаю, что думали Юра с Ринатом, но хорошо помню собственные мысли.
Нас ждало падение в пучину. В этом присутствовало мрачное римское величие, и в серьезных объемах. Но вот надежды, что пучина нас излечит, увы, было мало.
Ужас заключался в том, что постигнутое нами не было кошмарным глюком, от которого можно прийти в себя и опомниться. Это была правда, она же истина – предельная ясность по поводу сути человеческого существования. Как можно развидеть солнце в полдень? Только в еврейском анекдоте, но туда нас с Ринатом, увы, не мог взять даже Юра.
И все-таки я верил, что мы сможем.
Маркс сказал, нет такого преступления, на которое не пойдет капитал ради трехсот процентов прибыли. Завистливый и ехидный содержанец был этот Маркс. Никто сегодня не пойдет на преступление ради трехсот процентов. Какой смысл, если потом конфискуют все четыреста – опричники только повода ждут.