Дамиан велел не есть и не пить после часа дня и сходить перед сеансом в туалет.
– А мы, – сказал он, – пока систему настроим.
– Хорошо, – ответил я, – встретимся в одиннадцать за завтраком.
– Лучше в десять. Саядо Ан должен поесть до полудня, потом ему нельзя будет. Пусть не торопится.
На завтрак я велел организовать шведский стол, чтобы монах сам выбрал, что ему есть. Велел положить всяких травок, кореньев, фруктов. Утром я даже оделся поприличней – кто его знает, какой у них в Бирме этикет.
В десять монаха еще не было, и мы с Дамианом начали есть. Дамиан, видимо, понимал, что я глуповато чувствую себя в белом смокинге, и развлекал меня разговором.
– Сейчас многие богатые люди ищут духовных постижений, тренд такой. Но вряд ли кто-нибудь что-то такое реально найдет без эмо-пантографа. Шанс только у вас.
– А кто еще ищет-то? – спросил я.
– Да вон хотя бы Герман Греф. Выписал к себе индийского гуру на собрание менеджеров. Не слышали?
– Нет, – сказал я, – не слышал.
– Да как же не слышали. Это такой перец из «Сбербанка». Он даже мне на телефон эсэмэски присылает – мол, только для вас льготный кредит под восемнадцать процентов годовых по предъявлении паспорта.
– Да нет, Германа я знаю. Я про гуру не слышал.
– Вот правда, выписал. А гуру объяснил, что менеджер должен постоянно пребывать в моменте, потому что все бабло исключительно там. Слухи, во всяком случае, такие…
Я пожал плечами.
– Мог бы в Москве какого-нибудь учителя йоги за сто долларов найти, – продолжал Дамиан, – тот бы сказал то же самое слово в слово. Других слов за последние две тысячи лет все равно не придумали. Сэкономил бы народные деньги.
Я молча ел.
– Но им ведь в «Сбербанке» надо, чтобы штамп был из бутика «Гермес», – продолжал Дамиан. – Иначе не покатит. «Половой, и мне в гузку света невечернего на триста рублев…»
Я хотел уже с раздражением сказать ему, что не наше дело считать чужие средства, но в этот момент в столовую вошел Саядо Ан со своим переводчиком.
Я думал, что он сядет с нами за стол, но он вместо этого сложил ладошки перед грудью и сделал нам такое индийское приветствие. А потом вынул из перекидной сумки на груди свой чугунок и стал кидать в него еду со шведского стола. Как мне показалось, без особого разбора.
– Саядо Ан желает вам доброго утра, – сказал переводчик. – И благодарит за ваши щедрые дары.
После этого парочка удалилась. Некоторое время после их ухода я еще чувствовал ауру странной тишины, как бы окружавшей монаха – словно немного его покоя осталось в столовой. А потом мне сделалось обидно.