— Помнишь ту ведьму, которой ты чуть шею не свернул? — начала я, наблюдая, как инститор, сверяясь с магическим компасом, медленно поворачивает клинок в земле.
— Угу, — отозвался Генрих. — До сих пор жалею, что не свернул…
Я нервно усмехнулась:
— А уж как я жалею!
Генрих исподлобья глянул на меня:
— А что случилось с ведьминской солидарностью?
— Когда попадаешься в ловушку, она как-то быстро улетучивается, — недовольно буркнула я. — А эта девчонка и Забаву подставила, и меня. Опоила чем-то так, что я умудрилась попасть на это кладбище прямо из её жуткого поросячьего дома! Хвала небу, что не ногами вперёд. За кошкой побежала… у меня даже мелькнула сумасшедшая мысль, что это Данья и есть… Ты случаем не знаешь, могут ли ведьмы превращаться в кошек?
— Случаем, знаю, — усмехнулся Генрих, нажимая на рукоять: по воздуху, словно по водной глади, пробежалась рябь, сияющая всеми оттенками от сиреневого до фиолетового. — Ведьмы не могут… — Я, заметив алую прорезь в волнующемся магическом поле, восхищённо присвистнула: вот это спецэффекты! Генрих с силой провернул клинок в земле, раздался громкий хлопок, и на землю посыпались зеленоватые искры. Инститор вытащил меч и с напряжённой улыбкой повернулся ко мне: — А вот зверуны могут. И в кошек превращаться, и даже ведьмой притвориться.
По спине моей пробежались мурашки, а память услужливо подсказала слова некромага о том, что на зверунов не действует «последнее дыхание», или как там называются эти жуткие цветочки…
Генрих тем временем медленно продвигался вдоль магической стены, а острие его меча чертило в земле линию от того места, где прямо в воздухе мерцала алая трещина. В разные стороны, словно от неисправного электроприбора, сыпались ядовито-зелёные искры. Я поспешила за инститором:
— То есть, Данья и не ведьма вовсе? Она… этот, как его? Зверун? Некромаг тоже о них говорил…
Генрих замер на месте, словно нащупав что-то клинком. Он слегка повернулся в мою сторону, и на лице инститора я заметила недовольную гримасу.
— И что же он говорил?
Я пожала плечами:
— Что их почти не осталось.
— Жаль, что почти, — крякнул Генрих и, с силой вгоняя меч в землю, добавил: — Комитет считал, что стёр этих тварей с лица земли!
Он ещё сильнее надавил на рукоять, и по фиолетовой ряби магического поля прокатилась целая волна зеленоватых искр, а алая прорезь расползалась, словно дыра на натянутой ткани, даже показалось, что я слышу треск рвущихся нитей. Когда «дыра» достигла земли, снова что-то щёлкнуло, и алый свет померк, но остатки поля справа и слева от нас продолжали отсвечивать фиолетовым, да ронять на землю снопы искр. Инститор резким движением вытащил меч и схватил меня за руку: