— Это было слишком реально.
— Я знаю, Ангел. Так и бывает, верь мне.
Она слегка отодвинулась, наверное на дюйм, и взглянула ему в глаза.
— Правда?
Когда он откидывал прядь волос с ее лба, в его глазах светилась нежность.
— Да, правда.
— Расскажи мне. Дэн, расскажи, какие у тебя были кошмары. Пожалуйста.
Лицо у него потемнело.
— Нет.
Она не стала заставлять его, только кивнула, но холодным горным ветром по ней прокатилась досада. Больше всего на свете ей необходима близость Дэна, связь с ним, его понимание, но он не хочет ей этого дать. Томительное чувство влечения показалось ей до странности знакомым.
— Прости меня, Ангел. — Он осторожно сжал ей щеки, наклонился и ласково поцеловал в лоб. — Я просто не в состоянии.
Кожа у нее загорелась от желания большего, жара, прикосновений. Она опустила глаза и увидела его губы.
— А что же ты можешь?
В лунном свете она прочла желание в его глазах, и кровь загорелась, сладкая дрожь прошла внутри. Это ощущение было таким новым, таким странным, таким долгожданным, что она положила ладонь на живот.
— Ангел, что-нибудь не так?
— Ты, — чуть слышно выдохнула она.
— Что?
Рот у нее приоткрылся в ожидании, в надежде.
— Ты… Ты заставляешь меня чувствовать…
Тень недоумения пробежала по его лицу.
— Я заставляю тебя чувствовать?..
— И все. Ты заставляешь меня чувствовать.
Рассудок ей не повиновался, она не могла понять, к лучшему или к худшему такая откровенность, но ей было все равно. Оттого что он так близко.
Сверкая темными глазами, он наклонился к ней, нашел ее, притронулся к губам.
Один мягкий, нежный поцелуй.
Короткий стон сорвался с ее губ. Еще, прошу тебя, еще, беззвучно умоляла она, надеясь, что ее губы, ее тело сами говорят за нее. Надеясь, что он чувствует грудью ее твердые соски.
И сразу же ощутила на губах его дыхание. А потом их губы вновь соединились, и они утонули в таком чудесном, до костей пронизывающем поцелуе, что ей уже хотелось умереть, жить, любить. И где-то внизу живота, в том месте, не ведомом (она это знала) ни одному мужчине, зажглась боль.
Как те цветы, которые она утром увидела возле тропы, она открылась ему, ради него, ради себя, дотронулась языком до его языка, зовя его в страсть.
И он последовал зову.
Ангел чувствовала его мускулистую грудь, прижавшуюся к ее груди. Теперь она могла только воображать прикосновение его губ к другому месту, влажному, ноющему, тому, отыскать которое мог только он.
Но всякие мысли исчезли, когда он неожиданно отстранился — не совсем, но настолько, что ей сразу стало его недоставать.
Он провел зубами по ее нижней губе.